Николай Михайлович Карамзин был первым, кто увидел в истории династии Годуновых материал для драматического произведения. Его идею воплотил в жизнь А.С. Пушкин, после чего Борис Годунов прочно вошёл в русскую культуру как трагический персонаж.
В истории Годунова много необычного. Во-первых, это первый царь не из Рюриковичей на русском престоле. Такого не было за все 700 лет со времен призвания варягов. Во-вторых, он пришёл к власти мирно, через избрание Земским собором, без междоусобных войн и свержения законных наследников. Да, после смерти его обвинят в убийстве царевича Димитрия, но надо учесть, что царевич погиб тогда, когда его права на престол были под большим вопросом, а наиболее убедительным доказательством причастности Бориса к его гибели до сих пор является обывательское «а кто ж ещё?!». В-третьих, жизнь самого Бориса и его династии оборвалась драматично, кроваво: он сам скончался скоропостижно, а его вдова и сын были убиты в собственном доме, нагло, торопливо, без суда, без попыток хоть как-то придать этому постыдному делу вид законности... Царствование Годунова, как бы ни относились к нему недоброжелатели, остаётся последней вехой стабильности на пороге Смутного времени.
Правление Годунова начинают обычно с восшествия на престол «слабого» царя Федора Ивановича. Действительно, царь редко вникал в государственные дела: к ним он не чувствовал склонности, в большей степени он был «молитвенником», нежели политическим дельцом. Но называть его по этой причине «слабым» или «слабовольным» можно лишь с тем же основанием, что и владельца прибыльной фирмы, который поручает ведение дел исполнительному директору. Напротив, как ни парадоксально, своим высоким статусом при дворе Борис Годунов был обязан именно железной воле монарха. Федор Иванович нарушил традицию, начатую его дедом, Василием Третьим, который первым из московских государей потребовал развода с женой из-за отсутствия потомства. Разводился с женами и отец Федора Ивановича, и его старший брат. Можно только догадываться, что стало бы с положением Годуновых при дворе, если бы и Федор Иванович пожелал развестись со своей неплодной супругой. Никакие интриги не помогли бы Борису Федоровичу удержаться на той высоте, на которой он был в начале царствования; и уж конечно, даже во сне не мог бы он мечтать о царском престоле. Но Федор Иванович в своих семейных делах проявлял твердую веру и несгибаемую волю, и ни грозный отец, ни бояре, ни перспектива оставить страну без правителя не убедили царя изменить решение.
Историки подробно изучили этапы политической борьбы, которые привели к победе «партии» Годуновых. Однако возвышение правителя было вызвано не только царской опалой на его политических оппонентов, но и царской милостью к самому Борису Федоровичу. И эту милость Годунов заслужил.
В управление ему досталась обескровленная, истощенная беспрерывными войнами страна. Четверть века Иван IV воевал в Ливонии; из мелкого конфликта со слабым и наглым соседом эта война превратилась в изнурительное противостояние с двумя мощными европейскими державами – Речью Посполитой и Швецией. Грозный потерпел поражение: завоевания первых лет были утрачены, шведы и поляки захватили исконные русские земли с православным населением; только героическая оборона Пскова удержала страну на грани военной катастрофы. Одновременно на южном направлении Россия испытывала непрерывный натиск своего самого страшного врага: Крымского ханства. Каждый год Москва вынуждена была посылать войска на границу для отражения татарских набегов. В 1571 г. ослабленная войной на два фронта и внутренними проблемами страна не сумела отразить напор противника и крымский хан, прорвавшись к столице, сжёг её до основания.
Все слои общества оказались ввергнуты в жесточайший кризис. Крестьяне бежали от непосильных податей, истощенные всё возрастающими нуждами дворянства. Служилое сословие, обескровленное войной, со своих разоренных поместий не могло собрать достаточно средств для воинского снаряжения. Высшие слои, опора царя в административном аппарате и в армии, в войнах и казнях потеряли немало людей – угасли целые аристократические роды.
Со всем этим пришлось иметь дело Федору Ивановичу и его шурину. Нужно было укрепить царскую власть, прекратить ссоры между разными придворными «партиями»; пополнить казну, дать стране возможность отдохнуть и восстановить силы; вернуть земли, потерянные во время Ливонской войны и не допустить повторения катастрофы 1571 г.
Все эти задачи были с большим или меньшим успехом решены при Федоре Ивановиче — в значительной степени трудами Бориса Годунова.
После смерти Грозного за влияние при дворе боролись худородные выдвиженцы царя во главе с Богданом Бельским и представители княжеских родов (Мстиславские, Шуйские). И те, и другие были опасны для будущего страны: первые хотели бы сохранить разделение администрации на земщину и особый двор, вторые желали признания за собой особых привилегий, наподобие польских магнатов. Годунов представлял третью силу – старомосковское боярство, кровно связанное с центральной властью. Не вдаваясь в подробности, скажем лишь, что уже через три года после начала правления Федора Ивановича Борису удалось избавиться как от лагеря худородных, так и от наиболее опасных представителей аристократии. Те, кто остался при дворе, не смели больше выдвигать собственных политических претензий.
Годунов провел несколько реформ, позволивших укрепить экономическое состояние страны. Он пополнил казну за счёт отмены «тарханных грамот», освобождавших отдельных землевладельцев от уплаты податей. Разорение дворянства удалось остановить с помощью временной отмены права крестьян на смену владельца в Юрьев день и объявления сыска беглых крестьян в течение 5 лет. Бесполезные с экономической точки зрения «кабальные грамоты», позволявшие дворянам содержать в услужении бесправных и не имеющих собственности холопов, теперь подлежали уничтожению после смерти владельца.
При Федоре Ивановиче Россия вернула себе захваченные Швецией земли на Севере. Нарвский поход, самое крупное военное мероприятие этого времени, не стал однозначным военным триумфом, но заставил шведов пойти на уступки, в результате чего к Москве вернулись города Ивангород, Ям и Копорье. Федор Иванович не желал чужой земли, но зато он и его шурин сумели вернуть стране то, что было у неё отнято.
Летом 1591 г., через год после Нарвского похода, страна подверглась нападению крымского хана, который вновь, как и в 1571 г., сумел прорваться к столице. Правда, на этот раз, Москва была лучше подготовлена: вокруг неё стояли только что отстроенные стены Белого города, противника ожидало войско «больших воевод» в полном составе, в самой столице находился государь, в отличие от отца не покинувший горожан в минуту опасности. Историки спорят по поводу причин, заставивших татарское войско внезапно отступить, второпях бросая по дороге награбленное добро и амуницию: кто-то говорит о нелепой случайности, якобы напугавшей хана, кто-то — о ратном поражении татар. Важно, что враг был отбит, а Годунов за заслуги в его отражении получил от царя небывалый титул: «правитель, слуга и конюший боярин и дворовый воевода и содержатель великих государств – царства Казанского и Астраханского».
При Федоре Ивановиче продолжается освоение Сибири – но характер этого процесса кардинально меняется. Если поход Ермака был изначально частным предприятием, то теперь государство берёт инициативу в свои руки. Начинается «наступление городами»: царевы служильцы движутся на Восток, отмечая каждый свой шаг строительством крепостей. Так появляются города Тюмень, Тобольск, Лозьва, Пелым, Тара, Обдорск, Налым, Верхотурье, Сургут и др. Они входят в систему городовой воинской службы: теперь в них на регулярной основе посылают служилых людей для защиты и поддержания порядка. Военные вылазки в сибирские земли случались и раньше – задолго даже до Ермака Тимофеевича; настоящее освоение Сибири начинается только сейчас. И в этом тоже видится заслуга Годунова.
Наконец, в правление Федора Ивановича произошло событие, оказавшее огромное влияние на всю дальнейшую историю России: предстоятель русской церкви получил патриарший сан. Это позволило Москве не только де-факто, но и де-юре стать оплотом Православия. Восточные церкви – Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская – давно уже находились под властью иноверцев и обращались к русским государям за финансовой и политической поддержкой. Однако до сих пор русская церковь находилась в формальной зависимости от Константинопольского патриархата, что негативно сказывалось на её статусе в международных отношениях и внутри страны. Борису Годунову пришлось приложить немало стараний, чтобы убедить Константинопольского патриарха дать Москве независимость и патриаршую кафедру; здесь пригодились его незаурядные политические способности.
В итоге, к концу правления Федора Ивановича страна оправилась от тяжелых последствий предыдущих войн и потрясений, пополнилась казна, увеличилась армия, вырос международный престиж. Рядом с царём теперь стоял Патриарх Московский и Всея Руси – те, кто знаком с историей Смутного времени, знают, какую огромную роль сыграет авторитет патриарха в сохранении русской государственности. Удалось вернуть утраченные ранее территории с православным русским населением; крымский хан не сумел разорить Москву. Во всём этом есть большая доля заслуги царского шурина и правителя, усердно трудившегося для блага Отечества.
В 1598 г. умирает царь Федор Иванович. Борис Годунов получает уникальную возможность – взойти на опустевший трон, основать династию. Правда, для этого требовалось немало политического такта – по знатности рода, по свойству с московскими государями на царский венец могли претендовать и другие вельможи: Мстиславские, Шуйские, Голицыны, Трубецкие, Романовы… Государство оказалось на грани династического кризиса, который, однако же, прошёл почти незамеченным – так гладко произошло воцарение Бориса.
Прежде всего, он настоял на том, что бы после смерти государя народ целовал крест на верность его супруге – вдовствующей царице Ирине. Этот шаг позволил избежать «вакуума» на престоле и одновременно «забронировал» царский венец для Бориса. Нормальное функционирование государственных структур было обеспечено; теперь предстояло произвести выборы царя таким образом, чтобы придать ему легитимность в глазах народа и сохранить дистанцию между ним и правящим классом, которым ему предстояло управлять. Обе задачи были решены созывом Земского собора под председательством сторонника Бориса – патриарха Иова. На соборе была выдвинута одна единственная кандидатура – Годунова. Сам правитель во время этих приготовлений демонстративно удалился в монастырь. Для Бориса чрезвычайно важно было показать, что он не стремится к власти – напротив, даже мысль о троне для него неприемлема. Уже тогда для него было очевидно, что упрек во властолюбии будет главной угрозой его династии; его власть никогда не будет крепкой если народ заподозрит его в сознательном стремлении к ней. Поэтому несмотря на решение собора во главе с патриархом Борис отказывается от престола. Только после того, как при большом стечении народа (которое, по сведениям некоторых источников, было чуть не насильно согнано «рачителями» Годунова) патриарх и бояре умолили овдовевшую царицу благословить брата на престол, Борис, наконец, согласился.
Однако и этого не было достаточно. Прежде, чем венчаться на царство, Борис воспользовался сообщением о приближении крымских войск, чтобы лично возглавить встречный поход и победой над врагом доказать, что достоин царского престола. Поход в Серпухов был обставлен с большой пышностью: Борис видел в нем шанс укрепить свое положение на троне и старался выжать из него всё возможное. Он лично озаботился расположением войск, входя во все мелочи боевых приготовлений. Когда же разведчик донёс, что вместо войска из Крыма идёт посольство с миром, Борис осыпал его наградами: теперь можно было вернуться в Москву победителем.
Исследователи обратили внимание на то, как Борис построил свои отношения со служилой элитой – аристократами, возглавлявшими полки и заседавшими в Думе. Он был далек от мысли наполнить Думу своими родственниками, что вызвало бы возмущение всего служилого слоя. В этой среде действовали законы местничества: даже царь не имел права назначать человека на места, не соответствующие его местнической «чести». Борис вообще никогда не нарушал принятых правил – он лишь заставлял их служить своим интересам. Дума при нём состояла из виднейших аристократов: никто не должен был быть обижен! Однако на практике царь постоянно сталкивал лбами своих союзников с недостаточно лояльными родами, постепенно, но неуклонно возвышая первых и принижая последних. В итоге, вокруг него сформировался своеобразный «домен» из верных родов, обязанных ему своим положением. Зато на обратном полюсе накапливалось недовольство.
Первые годы правления Годунова были как никогда успешными. Царь сумел упрочить положение династии внутри страны, добиться её международного признания. Все свои начинания прежних лет он претворял теперь в жизнь с новой силой. Между тем, проявились и новые, ранее неизвестные черты Годунова как правителя. С определенного момента он делается мнительным, начинает поощрять доносчиков, преследовать не столько за дела, сколько за саму возможность. Так, жестокому наказанию и опале подвергся несдержанный на язык Богдан Бельский, назвавший себя «царём» небольшой пограничной крепости, в которую его послали служить. По обвинению в колдовстве и умышлении на царский род были разгромлены ближайшие родственники последнего царя-Рюриковича – Романовы: всех членов этого семейства сослали в разные удаленные места, а старшего из них для верности постригли в монахи, чтобы навсегда закрыть ему дорогу к светской власти. Существуют две версии причин, вызвавших всплеск подозрительности Годунова. Говорят, что уже в это время появляются первые слухи о том, что царевич Димитрий жив; царь Борис не мог не понимать, чем грозит ему распространение этой молвы. Другие обращают внимание на резкое ухудшение здоровья государя; его жестокие предупредительные меры могли быть вызваны страхом за судьбу своих детей после того, как царство перейдёт к его ещё юному сыну.
В 1601 г. в стране случился неурожай. Царь Борис приложил все усилия к тому, чтобы предотвратить голод и часто сопровождающие его моровые поветрия. По его повелению в Москве и других городах началась регулярная раздача милостыни; царские амбары были открыты для всех нуждающихся; предпринимались меры для предотвращения роста цен на хлеб; умирающих от голода хоронили за счет казны на специальных кладбищах. Для облегчения участи крестьян, Борис временно разрешил им покидать поместья мелких землевладельцев, которые не могли прокормить их из своих скудных запасов.
Несмотря на все меры, голод продолжался и в следующие два года. Одним из его следствий стал массовый рост преступности. Косвенным образом этому способствовал сам Годунов: слухи о том, что в Москве раздают хлеб, распространились по стране и вскоре толпы людей со всех концов шли в столицу в надежде на кров и пищу. Для разбойных людей эти бедолаги представляли лёгкую поживу; лишившись последних средств, бедняки и сами зачастую вливались в ряды бандитов. Сказалось и возвращение «Юрьева дня»: многие крестьяне, покинувшие своих господ, так и не нашли себе подходящего места и пополнили число либо разбойников, либо их жертв. Разгул бандитизма, наиболее запомнившимся элементом которого стали действия банды некоего Хлопка Косолапа, в советское время было принято называть преддверием Крестьянской войны.
В довершение всех бед в 1604 г. объявился самозванец – первый из числа будущих Лжедмитриев. Правительству удалось достаточно быстро установить личность «царевича» и предать его церковному проклятию; войска Бориса нанесли ему несколько поражений и осадили в крепости Кромы. Однако идея «законного царя» оказалась вдруг необычайно притягательна. Мало того, что к самозванцу начали стекаться казаки и «лихие люди» — разговоры о чудом спасшемся царевиче послышались и в Москве; даже царские воеводы, осадившие Лжедмитрия, не проявляли уже особого рвения. Начали сказываться старые обиды: кто-то припомнил Борису местническую «потерьку», кто-то – отправленных в ссылку родственников. Большую роль сыграл и момент появления самозванца: неурожай и голод всегда воспринимались в народе как Божья кара за грехи, но на этот раз крайним оказался Борис – царь «нецарского рода».
В самый разгар этих событий царь Борис неожиданно умирает. Его смерть открыла ворота самозванцу. В наследство сыну Борис оставил знать, разделенную скрытой от неопытного взора взаимной враждой. Первые же шаги молодого царя Феодора расстроили работу этой сложной системы, что привело к новым обидам и, в конечном счете, предательству бояр и воевод. Династия Годуновых погибла.
Заслуги Бориса Годунова перед русским государством бесспорны. В конце концов, на протяжении двух десятилетий этот человек нёс на своих плечах груз ответственности за судьбу своей Российского государства, вытягивал страну из тяжелого кризиса. При жизни Федора Ивановича он трудился честно, не жалея сил; после восшествия на престол трудился ещё усерднее, надеясь передать страну детям в наилучшем состоянии. Тяжелым пятном на его биографии лежат расправы над политическими оппонентами; однако вспомнив, какие времена предшествовали его правлению, и какие начались сразу после его смерти, невольно приходится согласиться, что Борис Годунов в политической борьбе проявлял разумную сдержанность. Даже зная о нескольких скелетах в его шкафу, мы не имеем права забывать о положительных плодах его деятельности, которых, по справедливости, немало.
Николай Подчасов, Сергей Подчасов
Заглавная иллюстрация статьи: фрагмент картины Ильи Глазунова «Борис Годунов».
