Автор:
Александр Музафаров.
6 июня 1923 года пароход «Печора» доставил на Соловецкие острова первую партию заключенных. Так, за несколько месяцев до своего официального рождения начал свою деятельность печально знаменитый Соловецкий Лагерь Особого Назначения.
В годы гражданской войны (1917 – 1922) советская власть провозгласила красный террор. Под этим явлением надо понимать не только и не столько неизбежные в ходе любого конфликта проявления жестокости по отношению к противнику (чем и был, к примеру, так называемый «белый террор»), но целенаправленную политику физического истребления элиты старого общества. Недаром поэты сравнивали большевиков с Чингисханом, методика переработки покоренного народа, превращения его из русского в советский, весьма напоминали монгольские. Впрочем, поговорка «война все спишет» сложилась не на пустом месте. Во время войны действительно делают порой весьма страшные и неприглядные вещи, о которых потом стараются не вспоминать. Например, кровавую расправу с офицерами и военнослужащими белой армии, оставшимися в Крыму после ухода войск генерала Врангеля, когда было бессудно убито более сорока тысяч человек.
Но вот, «промчались годы боевые, окончился славный поход», для бывших участников «белогвардейских формирований» даже объявили амнистию. Вроде бы теперь можно приступать к строительству социализма и вести народы мира к коммунистическому счастью. Но нет, именно в 1923 году на месте бывших лагерей для военнопленных создаются новые, для принудительного трудового перевоспитания.
Не следует путать эти лагеря с местами заключения для обычных преступников (хотя они тоже попадали сюда в некотором количестве). Они предназначались для людей, которых власть, захватившая вооруженной рукой территорию России, считала чужими. Кто же это? Бывшие офицеры, участники белых армий (а как же амнистия? Не будь формалистом, товарищ, амнистия аминистией, а бороться с контрой надо), священнослужители от диаконов до митрополитов (а как же свобода совести, записанная в советской конституции? Не будь формалистом, товарищ!), казаки, интеллигенция, крестьяне (кулаки и подкулачники, конечно) и просто люди, чем-то не угодившие могучему чекистскому ведомству.
Просуществовал соловецкий лагерь до 1939 года, сначала как лагерь особого назначения, потом – как филиал ГУЛАГа, потом – как тюрьма особого назначения… За эти шестнадцать лет через него прошло более двухсот тысяч человек. Многие из них навечно остались в святой соловецкой земле. Сколько именно – Бог весть, точный учет не был сильной стороной карательной системы (не будь формалистом, товарищ….), но современные историки называют цифры в десятки тысяч жертв.
Трагической истории Соловков посвящено множество книг, фильмов и других материалов, которые в наше время широко доступны. В рамках небольшой статьи хотелось бы обратить внимание на некоторые смысловые аспекты, показывающие трагедию северного архипелага, как часть общерусской трагедии:
— Во-первых, сама большевистская идея перевоспитания принудительным трудом провалилась. Конечно, отдельные исключения были – Нафталию Френкелю, который никак не мог понять чекист он или коммерсант недолгое пребывание в роли заключенного позволило сделать нужный выбор и стать одним из выдающихся теоретиков, организаторов и палачей ГУЛАГа. Но большинство людей, прошедших Соловки, коммунистами не стали. Не стали отказываться от, своего происхождения, своих предков, своей культуры, своего Бога, самих себя. Не так просто заставить человека изменить себе и себя, особенно если и не стараться. Возможно, кто-то из коммунистических вождей и верил в силу труда как средства перевоспитания. Персонал и охрана лагеря – нет. Они знали - заключенные, это враги советской власти, поставленные ею вне закона. Поэтому их можно пытать, морить голодом, расстреливать, заставлять делать ненужную работу (перетаскивать камни с места на место), ничего охране за это не будет. Но переменит ли человек мировоззрение на коммунистическое, если его, скажем, на ночь привязать к дереву на съедение комарам?
— Во-вторых. «По плодам узнаете их». В свое время христианские иноки пришли на Соловки по воле Божией, для стяжания Духа Святого и немало в том преуспели. Преуспели и в другом – превратив голый и дикий северный архипелаг в чудное место. Где стояли величественные и красивые храмы, где ярко горели маяки, где в искусственных прудах разводилась рыба, а пруды те, были соединены каналами, где росли в теплицах невиданные на севере овощи, где в сухом доке не только ремонтировали, но и строили паровые корабли. И все спокойно, без лозунгов и покриков конвойных, с молитвой и верой в помощь Божию. Христиане созидали на Соловках если не райский сад, то место обжитое, трудами людскими украшенное. И что сумели прибавить к этому за шестнадцать лет большевики? Что осталось от соловецкого лагеря полезного? На что шел труд десятков тысяч подневольных людей? Вот разве деревянный барак, где некогда было лагерное управление. Негусто как-то на фоне трудов монастырских. Труд по-советски оказался микроскопически ничтожным на фоне трудов христианских.
— В-третьих, Соловки стали символом вранья. Если в годы гражданской войны большевики почти не скрывали ужасов красного террора, наоборот, гордились ими, то ужасы Соловков решили покрыть елейным слоем вранья. Привезли главного советского писателя Максима Горького. И тот, по привычке прочувственно прослезившись, воспел, как замечательно все в лагере устроено. Как хорошо живут заключенные, как они проникаются идеями социализма, как любит их охрана, как хорошо устроены библиотека и клуб. Идилия… Оказывается, для построения коммунизма нужно врать. Российская Империя не была раем на земле, и когда русский писатель видел русскую каторгу, он честно описывал ее, со всеми ее неприглядными сторонами (а какие еще могут быть стороны в столь печальном месте, где собраны люди, совершившие страшные преступления), а русская публика читала. И никому в голову не могло придти заказать Антону Павловичу Чехову серию очерков о перевоспитании сахалинских каторжан, как раскаиваются они в грехе, как славно и благочестиво живут и как по-братски любит их охрана. Зачем? Мир не рай. Здесь есть хорошее, умилительное, а есть и много дурного, от чего лицо отвернуть хочется, отвратительного. А вот у коммунистов без вранья не получалось. Но ведь, врать нехорошо? Не будь формалистом, товарищ! Правда, это то, что в интересах революции, а не какая-то жалкая реальность.
В-четвертых, и в главных. Большевикам слепили глаза купола храмов. Не случайно многие обители превращали в места скорби и зла, очистить святое место от христианства (а вернее, не очистить, а опоганить), это важная задача. Потому и водрузили над бывшим монастырем красный флаг и красную звезду. (Человека, который водружал флаг, потом расстреляли, оказалось – враг, а прикидывался чекистом). Было место Христово, стало революционное капище, был обителью и домом Господа, а стал монастырем сатаны.
Да только, Господь поругаем не бывает. И появилась на Соловках новая святость, мученическая, исповедническая, страстотерпческая. Тысячи христиан умерли здесь за веру. Более шестидесяти из них прославлены Церковью Христовой как святые. А сколько еще будет прославлено….
Святые Мученики Соловецкие, молите Бога о нас!
