Наступил День Святой Троицы. В Ипатьевском доме по просьбе Царской Семьи были отслужены Божественная литургия и вечерня. Сведения об этом богослужении в стенах ДОНа довольно скупы. Служили протоиерей Екатерининского собора А.Г. Меледин и диакон В.А. Буймиров. Государыня записала в дневнике: «11½ [часов]. Получила огромное блаженство от настоящей обедни и вечерни, первая служба за три месяца — просто на столе со всеми нашими образами и множеством березовых веток». Государь:
Устроили большое моление настоящей обедни и вечерни, первое массовое спустя три месяца — просто за столом, со всеми нашими образами и с множеством березовых веток — старый священник исполнял службу».
Общее время богослужения, согласно записи в книге дежурств Отряда особого назначения, не превысило 1 час 15 минут, хотя по уставу все праздничное богослужение в этот день продолжается более 2-х часов. Таким образом, в данном случае служба была сокращена, но неясно, по чьей инициативе. Исповеди и Причастия не было. Антиминс для совершения литургии был, по всей видимости, принесен священнослужителями из Екатерининского собора.
Среди молящихся не присутствовал доктор Е.С. Боткин, у которого начался острый приступ мочекаменной болезни. Государь записал в дневнике: «Евг. Серг. заболел почками и очень страдал». Государыня и Великая Княжна Татьяна Николаевна пошли к «Е.С., у которого были колики почек и она (Татьяна — примеч. авт.) сделала ему укол морфию». После обеда Императрица вновь отправилась к Е. С. Боткину, который: «все еще чувствует себя плохо, его тошнило, сидела с ним».
Скорее всего, после посещения Берзина в праздничный день большевистские власти сделали некоторое послабление в «режиме содержания» Венценосных Узников: было открыто окно. Государыня записала в дневнике:
Двое солдат пришли и вынули одну из оконных рам в нашей комнате, такой кстати, чудесный воздух, наконец, и одно окно больше не закрашено белой краской».
Император Николай II отметил, что воздух в комнате стал чистый, а к вечеру «даже и прохладнее».
В этот день Царской Семье было разрешено гулять на полчаса больше, то есть два часа. Пошли все, кроме Государыни, Великой Княжны Татьяны Николаевны и Е.С. Боткина.
Приходил доктор В.Н. Деревенко. Он осмотрел Цесаревича и Е.С. Боткина. После чего Боткина перевели «в большую комнату, так как в ней больше воздуха и тише, Нюта [Демидова] снова будет в столовой».
Ужинали все вместе, включая Цесаревича, которого потом катали по комнатам в кресле Императрицы Александры Федоровны, которая записала в дневнике: «Играла в безик с Н., а Е.С., лежа в постели, играл в бридж с девочками».
23 июня 1918 г. бывший правый публицист «Нового времени» М.О. Меньшиков, словно оправдываясь за свое малодушие, записал в дневник:
«Троицын день и поворот солнца на зиму… А мы еще и лета не видали. Дожди, дожди… Встревоженное настроение. В «Молве» настойчивые слухи об убийстве Николая II конвоировавшими красноармейцами. И наследник будто бы умер 2 недели тому назад. Все возможно в эти трагические времена. Жаль несчастного царя — он пал жертвой двойной бездарности — и собственной, и своего народа.
Будь он или народ, или, еще лучше, оба вместе поумнее, не было бы никакой трагедии. В «Молве» рассказывается, между прочим, басня, будто Николай II был очень огорчен, узнав, что «Новое Время» переменило фронт, что М.О. Меньшиков и Пиленко сделались республиканцами. Если это правда, то что же! Стало быть, Николай читал мою статью «Кто кому изменил?». В ней я доказывал, что не мы, монархисты, изменники ему, а он нам».
До убийства оставалось 23 дня.
Вы можете прочитать записи.
