В этот день произошла долгожданная встреча Августейших Родителей и Детей.
Утром нам в течение одного часа, — записал Государь в дневник, — последовательно объявили, что дети в нескольких часах от города, затем, что они проехали на станцию и, наконец, что они прибыли к дому, что их поезд стоял здесь около двух часов ночи! Огромная радость была увидеть их снова и обнять после четырёхнедельной разлуки и неопределённости. Взаимным расспросам и ответам не было конца. Много они, бедные, претерпели нравственного страдания и в Тобольске, и в течение трёхдневного пути».
Императрица отметила:
Около 11 часов три девочки появились вдруг с Алексеем — спасибо за такую радость, что они снова рядом».
Камердинер А. А. Волков вспоминал:
В Екатеринбург приехали поздно. Поезд поставили на запасной путь, довольно далеко от вокзала. Возле вагона установили вооружённую охрану. Ночь мы провели в вагонах. Было холодно, моросило. Все мы продрогли».
Поезд встречали командир Уральского отряда С. С. Заславский и комиссар С. В. Мрачковский. Всем пассажирам классного вагона было приказано выйти из поезда. Остальные продолжали оставаться в теплушке. Великая Княжна Татьяна Николаевна с трудом несла тяжёлый чемодан. Рядом шёл красноармеец с пустыми руками. К. Г. Нагорный хотел помочь ей, но грубый окрик часового не дал ему сделать этого.
К составу были поданы извозчики. На первом разместились Великая Княжна Ольга Николаевна и Заславский, на втором — Наследник Цесаревич Алексей Николаевич и Хохряков, на третьем — Великие Княжны Татьяна Николаевна и Анастасия Николаевна. Всех немедленно отвезли в Ипатьевский дом. Затем в экипажи были помещены графиня А. В. Гендрикова, граф И. Л. Татищев, Е. А. Шнейдер, А. Е. Трупп, И. М. Харитонов, И. Д. Седнев, Л. И. Седнев, К. Г. Нагорный, А. А. Волков.
В Ипатьевском доме была размещена часть прислуги. Император Николай II записал в дневнике, что «впустили только повара Харитонова и племянника Седнева». А. Е. Трупп и К. Г. Нагорный попали к Царской Семье только 24 мая.
Император Николай II. Фото: www.globallookpress.com
Камердинер А. А. Волков вспоминал, что по прибытии в Екатеринбург лиц свиты на разных экипажах повезли по городу и остановились возле какого-то дома.
Дом этот, — писал Волков, — был обнесён высоким забором. Это обстоятельство навело меня на мысль о том, что здесь заключена Царская Семья. Я ехал на переднем экипаже один. Подъехали к дому, чего-то ожидаем. Никто из него не выходит и не приглашает сходить. Высадили только Харитонова и Седнева. Всех остальных повезли куда-то дальше».
Волков вскоре выяснил, куда его привезли: это была екатеринбургская тюрьма. Здесь он провёл два с лишним месяца, пока не был отправлен в Пермь, где чудом избежал расстрела. Вместе с Волковым в тюрьме оказались граф Татищев, графиня Гендрикова, Шнейдер. На следующий день туда же был доставлен из Ипатьевского дома и Чемодуров.
Вся остальная свита и прислуга, прибывшая из Тобольска в Екатеринбург, к Царской Семье допущена не была. Родионов, обращаясь к Эрсберг, сказал:
Ну, через полчаса и ваша судьба решится, только ничего страшного не бойтесь».
Действительно, через некоторое время оставшимся было заявлено, что они не имеют права оставаться в Екатеринбурге и должны покинуть город.
По дороге Наследник ушиб колено, и у него начались сильные боли. Царь писал в дневнике, что Наследник «всю ночь сильно страдал и мешал нам спать». Вообще, состояние здоровья Алексея Николаевича в Екатеринбурге начало ухудшаться: сказывалось отсутствие необходимого медицинского ухода и нехватка свежего воздуха, так как прогулки были не каждодневными и непродолжительными.
Цесаревич Алексей. Фото: www.globallookpress.com
Кроме того, к Наследнику не был допущен Пьер Жильяр, который умел облегчать страдания Цесаревича. Вся тяжесть ухода за тяжелобольным ребёнком легла на плечи престарелого доктора Боткина и дядьку Нагорного.
Обеспокоенный состоянием здоровья Наследника, доктор Е. С. Боткин написал в Екатеринбургский исполком следующее письмо: «Как врач, уже в течение десяти лет наблюдающий за здоровьем семьи Романовых, находящейся в настоящее время в ведении исполнительного комитета, вообще и в частности Алексея Николаевича, обращаюсь к Вам, г-н Председатель, со следующей усерднейшей просьбой. Алексей Николаевич подвержен страданиям суставов под влиянием ушибов, совершенно неизбежных у мальчиков его возраста, сопровождающимися выпотеванием в них жидкости и жесточайшими вследствие этого болями. День и ночь в таких случаях мальчик так невыразимо страдает, что никто из ближайших родных его, не говоря уже о хронически больной сердцем матери его, не жалеющей себя для него, не в силах долго выдерживать ухода за ним. Моих угасающих сил тоже не хватает».
Е. С. Боткин просил власти допустить П. Жильяра в Ипатьевский дом, чтобы он мог помочь ему в уходе за больным Наследником. На письме Боткина была наложена резолюция Авдеева:
Просмотрев настоящую просьбу доктора Боткина, считаю, что из этих слуг один является лишним, т. к. дети все являются взрослыми и могут следить за больным, а потому предлагаю председателю областкома немедля поставить на вид этим зарвавшимся господам ихнее положение».
А. Г. Белобородов согласился с авдеевской резолюцией: большевики не только не позволили Жильяру соединиться с Царской Семьей, но и навсегда забрали от неё К. Г. Нагорного.
Привезённые из Тобольска кровати по «странным» обстоятельствам не привезли с вокзала в Ипатьевский дом, а бывших в доме постелей не хватало на всех Узников, поэтому Великие Княжны были вынуждены спать первые ночи на полу.
До убийства оставалось 54 дня.
Вы можете прочитать записи.
