Помимо духовной составляющей того, что произошло в заснеженном Пскове, есть составляющая юридическая и историческая. В результате большевистской и либеральной историографии, сложился ложный образ Государя - безропотно, пассивно, и с фатальной обречённостью наблюдающего как у него на глазах уничтожают его страну, приносящего себя и ее в жертву. Но жертвенность у православного человека может быть только христоподражательной. Именно такая она и была у Императора Николая II: «Может быть, для спасения России требуется жертва. Я буду этой жертвой». Но такая жертва приносится только после того, когда все человеческие, земные средства борьбы исчерпаны. Император Николай II был Русским Царём и, безусловно, именно в этом качестве он был грозен для врагов. Напомню, что именно державной волей Государя была побеждена революция 1905 года, именно по его инициативе были введены военно-полевые суды, выносившие смертные приговоры революционерам, уголовникам и террористам. В 1906 г., когда революция была как никогда близка к победе, Государь сказал П. А. Столыпину, что немедленный «роспуск Государственной Думы стал делом прямой необходимости», иначе «все мы и Я в первую очередь понесём ответственность за нашу слабость и нерешительность». Николай II подчеркнул, что вожаки Думы стремятся «вырвать власть из рук Правительства, которое назначено Мной, и захватить его в свои руки, чтобы затем тотчас же лишить Меня всякой власти, и обратить в послушное орудие своих стремлений, а при малейшем несогласии Моём просто устранить и Меня. Я ясно вижу, что вопрос идёт просто об уничтожении Монархии. Я обязан перед Моей совестью, перед Богом и перед родиной бороться и лучше погибнуть, нежели без сопротивления сдать всю власть тем, кто протягивает к ней свои руки».
Эти слова как нельзя лучше отражают натуру Государя - верного своему Царскому Долгу, готового отстаивать даже ценой жизни священные Богом дарованные права. Ситуация в начале 1906 г. была практически схожей с ситуацией начала 1917-го. Но почему-то, как нас хотят уверить, в 1917 году Государь от борьбы отказался и добровольно отрекся от престола.
Законы Престолонаследия Российской империи не знали такого понятия как отречение от престола царствующего монарха. Согласно ст. 37 и 38 Свода Основных законов оно было возможным лишь в отношении лица, имеющего права на престол.
Такой казус имел место в российской истории, когда Наследник Цесаревич и Великий Князь Константин Павлович отрёкся от своих прав на престол в пользу своего брата Великого Князя Николая Павловича. Эта воля добровольно и собственноручно была выражена Константином 14 января 1822 г. в грамоте своему брату Императору Александру I, который 2 февраля 1822 г. в ответной грамоте поддержал решение брата. Также поступила и Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна. 16 августа 1823 г. государь издал Манифест, в котором признал Наследником престола Великого Князя Николая Павловича. Отказ Великого Князя Константина Павловича был составлен в трёх экземплярах для хранения в Правительствующем Сенате, Святейшем Синоде и в алтаре Успенского собора. Помимо царствующего Императора и Вдовствующей Императрицы о решении Константина Павловича знали князь А. Н. Голицын, граф А. А. Аракчеев и составивший текст Манифеста архиепископ Московский Филарет (Дроздов).
Обстоятельства, при которых Государь Император Николай Александрович подписал «отречение» до сих пор неизвестны. До последнего времени никто даже не пытался дать объективный анализ ни обстоятельств, при которых произошло так называемое отречение, ни тому странному документу, который выдается за Высочайший Манифест, и который, по сути дела, является единственным прямым «доказательством» отречения.
«Отречение» Императора Николая II является, как отмечали профессионалы-юристы Н. В. Поклонская и А. Ю. Сорокин, юридически ничтожным, то есть изначально не имеющим юридической силы. Такая сделка не влечет юридических последствий и недействительна с момента ее совершения.
Но мог ли Император Николай II, согласно законодательству того времени, отречься от престола? Ответ однозначный: не мог. Согласно ст. 8 Основные Государственные Законы подлежали пересмотру «единственно по почину» Государя Императора. То есть прежде чем отрекаться от престола, Николай II должен был внести в Основные Законы Российской империи соответствующую норму о возможности отречения от престола царствующего монарха. Кроме того, нужно было изменить и Акт о Престолонаследии Императора Павла I, правила которого положены в основу Свода законов Российской Империи. Вне всякого сомнения, такой инициативы от Государя никогда не исходило. Далее, согласно ст. 86 Основных законов в редакции 1906 г. «никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы». Занятия Думы, как известно, с 27 февраля 1917 г. были приостановлены. Во время же прекращения занятий изменения в Основные Государственные Законы, согласно ст. 87, не могли быть внесены даже в чрезвычайном порядке, в том числе и самим Государем Императором. Таким образом, предварительного одобрения участвовавших в законотворчестве палат теоретически внесенной Царем юридической новеллы быть не могло. Однако даже одобрение Думой и Госсоветом нового закона не означало ещё его принятия. Ст. 91 гласила, что законы «прежде обнародования» Правительствующим Сенатом, «в действие не приводятся».
Как известно, ни так называемый Манифест Императора Николая II, ни «акт» Великого Князя Михаила Александровича никогда не были опубликованы Сенатом, а их составление проходило вне участия самого Государя Императора, носителя Верховной власти. А ведь, кроме того, требовалось ещё и последующее утверждение закона Монархом.
Таким образом, с юридической точки зрения не существует самого факта отречения Императора Николая II, независимо от подписания или не подписания им пресловутого псковского «Манифеста».
В связи с этим весьма точным представляется мнение товарища обер-прокурора Святейшего Синода князя Н. Д. Жевахова, сказанные им в марте 1917 г.: «Отречение Государя недействительно, ибо явилось не актом доброй воли Государя, а насилием. По правилам Святых Апостолов, недействительным является даже вынужденное сложение епископского сана: тем более недействительным является эта узурпация священных прав Монарха шайкою преступников».
Какие «манифесты» якобы подписал Император Николай II в Пскове?
Согласно официальной версии Император Николай II в период с вечера 1 марта до ночи 3 марта по собственной воле трижды соглашался на подписание трёх манифестов. Первый из этих манифестов вводил Ответственное министерство, то есть кардинально изменял политическую систему страны, а два остальных - один за другим - передавали престол сначала малолетнему Цесаревичу, а затем Великому Князю Михаилу Александровичу. Говоря об этом, следует учесть, что Государь был твёрдым противником каких-либо политических преобразований в стране до окончания войны. Это твёрдое убеждение он высказывал и накануне своего отъезда из Могилёва в Царское Село.
Тем более никто не слышал от Государя гипотетических рассуждений о возможности своего отречения от престола. Поэтому та лёгкость и быстрота, с которыми Царь вдруг «согласился» на столь судьбоносные решения, не могут не вызывать недоумение.
Нельзя не отметить, что все документы, связанные с так называемым отречением, не носят никаких признаков ознакомления с ними Николая II. Телеграммы и ленты переговоров по прямому проводу имеют комментарии, резолюции пометы генералов М. В. Алексеева, Н. В. Рузского, A. C. Лукомского, Ю. Н. Данилова, даже офицеров и служащих Ставки и фронтов, но нет ни одной пометы, ни одного автографа Государя! Исключение составляет только так называемый Манифест об отречении, который якобы был подписан Николаем II.
«Манифест» об Ответственном министерстве.
По воспоминаниям лиц свиты, от Государя стали требовать кардинальных уступок сразу же после того, как он принял в своём вагоне генерал-адъютанта Н. В. Рузского. На самом деле эти требования начались гораздо раньше, когда Николай II ещё был на станции Дно.
Ещё днём 1 марта, то есть когда Государь находился на станции Дно, генерал-адъютант Алексеев послал телеграмму на Высочайшее имя, в которой предупреждал: беспорядки, охватившие Петроград, вскоре перекинутся на всю Россию, произойдёт революция, которая знаменует позорное окончание войны, а «власть завтра же перейдёт в руки крайних элементов». В конце телеграммы Алексеев умолял Государя «поставить во главе России лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образовать кабинет».
Весь тон и аргументация телеграммы М. В. Алексеева полностью согласуются со слогом и аргументами М. В. Родзянко. Её Алексеев должен был послать в Царское Село, но не сделал этого якобы потому, что отсутствовала связь. На самом деле с отправлением телеграммы в Ставке решили повременить, так как узнали, что Император должен быть доставлен в Псков. Днем, 1 марта, полковник В. Л. Барановский в своём разговоре с помощником начальника разведывательного отделения штаба Северного фронта полковником В. Е. Медиокритским по прямому проводу отметил, что Наштаверх просит передать главкосева (Н.В. Рузского) «вручить эту телеграмму Государю Императору, когда Его Величество будет проезжать через Псков».
К вечеру 1 марта в результате закулисных переговоров Алексеева с Родзянко текст телеграммы «об Ответственном министерстве» претерпел значительные изменения. Рекомендательная просьба, которую первоначально высказывал Алексеев, превратилась в требование издания манифеста о создании думского кабинета во главе с Родзянко. Около 18 ч. генерал Алексеев и находившийся в Ставке Великий Князь Сергей Михайлович передали Рузскому распоряжение «доложить Его Величеству о безусловной необходимости принятия тех мер, которые указаны в телеграмме генерала Алексеева Его Величеству». Полная поддержка инициативы Алексеева поступила из Тифлиса и от Великого Князя Николая Николаевича.
Вечером 1 марта, по прибытии Императора в Псков, генерал Рузский спросил, каков будет его ответ на просьбу Родзянко о даровании Ответственного министерства? По воспоминаниям генерала Рузского, на горячие его доводы о необходимости немедленного введения Ответственного министерства «Государь возражал спокойно, хладнокровно и с чувством глубокого убеждения. Основная мысль Государя была, что он для себя в своих интересах ничего не желает, ни за что не держится, но считает себя не вправе передать всё дело управления Россией в руки людей, которые сегодня, будучи у власти, могут нанести величайший вред Родине, а завтра умоют руки, «подав с кабинетом в отставку». «Я ответственен перед Богом и Россией за всё, что случится и случилось, — сказал Государь, — будут ли министры ответственны перед Думой и Государственным Советом - безразлично. Я никогда не буду в состоянии, видя, что делается министрами не ко благу России, с ними соглашаться, утешаясь мыслью, что это не моих рук дело, не моя ответственность»».
На возражение Рузского, что следует принять формулу: «Государь царствует, а правительство управляет», Николай II ответил, «что эта формула ему непонятна, что надо было иначе быть воспитанным, переродиться, и опять оттенил, что он лично не держится за власть, но только не может принять решение против своей совести и, сложив с себя ответственность за течение дел перед людьми, не может считать, что он сам не ответственен перед Богом. Государь перебирал с необыкновенной ясностью взгляды всех лиц, которые могли бы управлять Россией в ближайшие времена в качестве ответственных перед палатами министров, и высказывал своё убеждение, что общественные деятели, которые, несомненно, составят первый же кабинет, все люди совершенно неопытные в деле управления и, получив бремя власти, не сумеют справиться со своей задачей».
В конце концов, Государь заявил, что согласен лишь поручить М. В. Родзянко «сформировать новый кабинет и выбрать министров за исключением военного, морского и иностранных дел». Генерал Д. Н. Дубенский приводил следующий текст этой телеграммы: «Ради спасения Родины и счастья народа предлагаю Вам составить новое министерство во главе с Вами, но министр иностранных дел, военный и морской будут назначаться Мной».
Подобный же текст приводит в своих воспоминаниях и В. Н. Воейков: «Государь позвал меня к себе и передал телеграмму, составленную на имя Родзянки, в которой Его Величество объявлял свою Монаршую волю дать ответственное министерство, сохранив ответственность лично перед ним как Верховным Вождём армии и флота министров военного и морского, а также — по делам иностранной политики».
Однако Рузский не дал Воейкову отправить эту телеграмму, а в жёсткой форме потребовал её себе якобы для того, чтобы передать лично Родзянко. После этого Рузский ушёл в штаб фронта, откуда передал Родзянко не телеграмму Государя, а проект Манифеста, изложенный в телеграмме Алексеева. Воейков утверждал, что Рузского он в этот день больше не видел. Получается, что никакой другой телеграммы, кроме той, в которой Родзянко поручалось возглавить правительство, ответственное перед Монархом, Император Николай II не передавал. Текст проекта М. В. Алексеева гласил: «Объявляем всем верным нашим подданным: Грозный и жестокий враг напрягает последние силы для борьбы с нашей родиной. Близок решительный час. Судьбы России, честь геройской нашей армии, благополучие народа, все будущее дорогого нам отечества требует доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца. Стремясь сильнее сплотить все силы народные для скорейшего достижения победы, Я признал необходимость призвать ответственное перед представителями народа министерство, возложив образование его на председателя Государственной Думы Родзянко, из лиц, пользующихся доверием всей России. Уповаю, что все верные сыны России, тесно объединившись вокруг престола и народного представительства, дружно помогут доблестной армии завершить ее великий подвиг. Во имя нашей возлюбленной родины призываю всех русских людей к исполнению своего святого долга перед нею, дабы вновь явить, что Россия столь же несокрушима, как и всегда, и что никакие козни врагов не одолеют ее. Да поможет нам Господь Бог».
Как мы сможем убедиться, этот «манифест», якобы подписанный Императором, будет принят за основу при составлении в Ставке «Манифеста» об отречении в пользу Цесаревича Алексея Николаевича. Таким образом, проект манифеста составлен без участия Императора Николая II. Он никогда не был им подписан и, по всей видимости, даже не прочитан.
Полное собрание законов Российской империи. С. 3-4.
Полное собрание законов Российской империи. С. 4.
Полное собрание законов Российской империи. С. 5.
[embedded content]
Вы можете прочитать записи.
