Фреска в церкви деревни Сера (Сера находится на противоположном учемскому, левом берегу Волги). Константин Мангупский – преподобный Кассиан изображён в княжеской одежде с посохом и клобуком в левой руке.
Репродукция из архива музея Учемского края.
Обернулась леля осиной шаткой,
Притаился леший, побурел бурелом.
Княжича по снегу ведут к лошадке
Красные сапожки, ребячий шелом.
Сядешь да поедешь, мой храбрый мальчик,
Первая дорога вокруг двора.
Я не знаю, княжич, что будет дальше
Колокольный Углич, река Угра.
Ника Батхен, «Княжич»
МАНГУПСКИЙ КНЯЗЬ И ДВУГЛАВЫЙ ОРЁЛ
Всё началось на свадьбе
В ноябре 1472 года, в день святого Иоанна Златоуста великий князь всея Руси Иван III женился на Софье Палеолог — ромейке княжьего рода из горной греческой страны Морея. Девушка приходилась племянницей последнему византийскому императору Константину XI Палеологу Драгашу.
Жених был вдовцом, растил сына-наследника. К 1472 году Иван III уже присоединил к Москве Ярославское княжество и большую часть Дмитровского – оно досталось от брата, умершего бездетным. А жениться младшим братьям Иван III старался не дозволять. Войска великого князя ходили на Казань. Его воевода собирал дань с угорских племён в северном Зауралье. Осадив после битвы на Шелони Великий Новгород, Иван III добился от новгородцев части Двинской земли и согласия отступиться от вольности.
Невесту великого князя в детстве звали Зоей. Вторжение турок-османов грозило порабощением, и её отец – деспот Мореи Фома Палеолог принял решение бежать на остров Корфу, под защиту венецианцев. («Деспотом» в Византии назывался назначенный из столицы правитель провинции – «деспотата».) Оставив на Корфу жену с детьми, Фома отправился в Рим искать помощи. Он вёз папе православную святыню – забальзамированную голову апостола Андрея Первозванного. Католики с благоговением разместили реликвию в соборе Святого Петра, в Риме она была спасена от турок. Фома Палеолог обрёл надёжное пристанище, принял католичество, однако никакой военной помощи у итальянцев не нашёл. В третий год проживания на Корфу умерла его жена – Катерина Заккария. А спустя ещё три года, незадолго до кончины, деспот Фома вызвал детей – Зою с сестрой и братьями в Рим.
Там она приняла имя «София» — равно достойное и благозвучное для греков и итальянцев. Её опекуном стал окатоличившийся грек из Трапезунда — кардинал Виссарион Никейский. Палеологи держали в Риме небольшой двор. София была обручена с итальянским князем Караччоло, но брак тот не состоялся.
В 1469 году папа Павел II сосватал её за овдовевшего Ивана III. Имелся у папы такой расчёт. В последние годы существования Ромейской империи, случилось недолгое сближение восточной и западной церквей. Во Флорентийской унии, от 1439 года, многие православные иерархи признали первенство папского престола. Позже, правда, не найдя понимания у клира и у мирян, они принялись отзывать свои подписи. Но богословские споры продолжались даже в осаждённом турками Константинополе. Отправляя Софию в Москву, папа Павел II надеялся, что после великокняжеской свадьбы Русь тоже примет унию с католиками и признает первенство и верховенство Рима.
Встреча
Князь Андрей Большой – удельный князь Угличского Семиградья и князь Константин Мангупский познакомились на свадьбе московского государя и византийской деспины. Один — брат Ивана III. «Большим» его прозвали в отличие от «Меньшего» брата – Андрея (Ставшего удельным князем Вологодским). Другой – родич Зои-Софии, участник её свадебного поезда.
Андрей недавно из похода – прикрывал Серпухов от вторжения хана Ахмата, которому Иван III отказался платить дань. Князь-витязь, князь-строитель. При нём оборонился Углич каменными стенами. Встали кирпичные княжьи палаты. А напротив них — новая церковь во имя царя Константина и матери его Елены – святой покровительницы княгини, Елены Мезецкой. В планах скрипторий. И возможно, уже приглашён старый книгописец – монах Паисий. Позже преподобный Паисий станет обоим князьям наставником и другом, а через Волгу, напротив Углича построит Покровский монастырь.
Константин старше Андрея на двадцать лет. Его семья правила в Крыму православным княжеством Феодоро. В феодоритской горной крепости Мангуп, или же, — по иным источникам, — в греческом городе Трапезунде (на юге Чёрного моря, сейчас там турецкий берег) князь провёл детство. Отроком его отослали в Константинополь. Мы не знаем, бывал ли наш герой мужем и отцом. Предание говорит, что он оборонял гибнущий Константинополь. Выжил. Войдя в город, турки мало препятствовали бегству ромеев. Князь Константин сумел перебраться через Средиземное море в Морею, и до приезда в Москву, его жизнь связалась с семьёй деспота Фомы. Вместе в Зоей, с её сестрой и братьями князь Мангупский переехал в Рим.
Мы не знаем, какое участие он принимал в латинских обрядах. Погибший император Константин XI унию принял. Православные Крыма унию отвергли. Их митрополиты — Готский и Херсонский, в числе первых отозвали подписи.
Простые жители Константинополя не признавали унию с католиками. Не могла уния защитить город, лишь несла смуту в ряды защитников. Враг под стенами, а раздавались призывы: «Лучше турецкая чалма, чем папская тиара».
Неоднозначность договорённостей между католиками и православными позволяла беженцам — ромеям вести себя в Риме гибко. А при въезде на Русь — в приграничном Пскове — всё наносное латинство было отвергнуто! Зоя-София отстояла службу, где все видели, что крестится великокняжеская невеста по православному, что прикладывается к иконам. Даже сопровождавшему её папскому легату Аччи пришлось по велению деспины поцеловать иконы и поклониться Богоматери.
В Пскове Мангупский князь обрёл волю от нелестных соглашений Константинополя с Папским Престолом. Оставался месяц пути до Москвы — по рекам, по волокам, через гулкие листопадные леса.
Выросший на Волжских берегах Угличский князь оказался близок князю Мангупскому по духу, но очень несхож характером.
Константин умел сочетать твёрдость и дипломатичность. Андрея прозвали «Горяй» за пылкий нрав, за ярость и ясность в противостоянии, за прямолинейность. Не чета старшему брату — мастеру незримо скопить силы, выждать роковую оплошность, подтолкнуть врага на опасный шаг. По воле Ивана III Андрей Большой оборонял русские земли от Орды, участвовал в походе на Великий Новгород, долго не замирявшийся на условиях Москвы. Вопреки его воле князь Андрей отстаивал старинную вольность удельных княжеств. Не для усобиц. Ради доброго княжения.
Краеведы нередко пишут, что вырос Андрей Васильевич таким достойным витязем, стал щедрым, доблестным и христолюбивым князем оттого, что был любимым сыном у матери – Марии Ярославны. В тяжкое время ей достался! Думаю, дело и в том, что рос Андрей в Угличе, отроком был поставлен туда на княжение. Стольный Углич, древний и богатый, растил себе под стать доброго князя.
Двуглавый орёл
На свадьбе московского государя подружились угличский правитель Андрей, слава княжения которого приближалась к зениту и мангупский князь Константин, чья Родина терпела поражение от турок.
В 1453 году пал Константинополь. Стяги с ромейским двуглавым орлом поднялись в Трапезунде. В 1460-м османские войска захватили Морею. В 1461-м был порабощён Трапезунд. Древний двуглавый орёл на гербе крымского княжества Феодоро увенчался ромейскими коронами.
Там жили пока свободно. Невольной и последней столицей ромеев стала крепость Мангуп. Кардинал Виссарион Никейский (воспитатель Зои-Софии) звал всех христиан в общий Крестовый поход против турок. Звал безуспешно. Великий князь Иван III союзничал против Орды с крымским ханом — татарином Менгли-Гиреем. На Руси прижилось немало ромеев, оставались служить генуэзцы. Между Феодоро и Москвой ходили посольства и купцы. Вот где искать подмоги!
Через два года после свадьбы Ивана III, его сына – Ивана Молодого сватали к феодоритской княжне. Не успели сговориться. Когда прибыли из Москвы послы обговорить приданое, турки уже осаждали Мангуп.
После гибели крепости последним вольным ромейским правителем остался князь Константин. С наследным двуглавым орлом на гербе.
Не имперским по начертанию. Символику ромейского имперского орла привезла в Москву Зоя-София. В те года как раз менялась геральдика Московского царства, а византийская птица приживалась на Руси легко. Свои двуглавые орлы, — разве что без корон, — издревле восседали в народных орнаментах, обращали клювы за границы зримого мира. Брак Ивана III с Зоей-Софией посодействовал доброму принятию нового двуглавого орла, державного.
Русские и прежде роднились с Византией – Ромейской державой. Иван III, князь Магнупский и Зоя-София приходились друг другу дальними родственниками и свойственниками. Женитьба Ивана III сделала их родство ближе, а в будущем помогла обозначить преемственность Ромейской империи и Московского царства.
Боярин архиепископа Ростовского
Князь Константин не возвратился в Рим. А после гибели княжества Феодоро от турок ему досталось искать служение на Руси. Сам он желал пойти под руку Андрея Большого. Вот только Иван III видел всех осевших на Руси гостей из свадебного поезда Софии своими боярами и не терпел отхода своих бояр из Москвы. Иван III желал одарить князя Мангупского землями с селениями и городами – «в кормление», да тот отказался.
Дипломатичный ромей сумел отпроситься служить в Ростов, боярином к архиепископу. Такой уход со двора не прогневал Ивана III. А поскольку границы княжеств и епархий не совпадали, а Углич в те времена относился к Ростовской епархии, то там князь Константин получил возможность гостить у князя Андрея и невозбранно помогать другу.
Предание говорит, что Константин стал восприемником от купели обоих сыновей Андрея – Ивана и Дмитрия. Крестил мальчиков старец Паисий, в те годы уже – игумен Покровского монастыря.
В 1482 году, на санях, по льдинам замерших рек князь Константин уехал в свите архиепископа Иоасафа в Ферапонтов монастырь. На север, за Вологду. Этой же зимой его постригли в монахи под именем Кассиана. В XV веке было принято давать монашеские имена на ту же букву, что начиналось мирское. Так и было выбрано имя для князя Мангупского – Кассиан.
Постриг
Вот как передаёт слова житий о пострижении князя Константина Мангупского учемский краевед рубежа XIX-XX веков, священник о. Пётр Васильевский:
«В Ферапонтовом монастыре князю дали особую келию и поручили заботиться о нём священно-иноку Филарету, исполненному страха Божия и любви. Здесь князь Константин обрёл покой души своей и проводил время в молитвах, чтении слова Божия, поста и воздержании. Однажды после всенощного бдения князь Константин очень утомлённым возвратился в свою келию и прилёг отдохнуть. Едва забывшись, он увидел некое видение – не как то бывает прочим спящим людям, но получил некоторое устрашающее Божие откровение. В ужасе воспрянув, он начал громко звать! «Филарете, Филарете!». Когда же тот ответил ему: «Се аз, что хощеши?» князь Константин от страха ничего не мог сказать. Филарет, видя, что случилось с ним что-то необычное, пошёл известить о том архиепископа Иосифа и игумена. Архиепископ призвал к себе князя и, сотворив молитву, начал спокойно расспрашивать его о случившимся с ним. Тогда князь Константин, придя, наконец, в сознание, рассказал им следующее: «Видел я церковь большую каменную и множество предстоящих в ней монахов. По середине церкви возвышенный престол и на нём преподобного Мартиниана, бывшего игумена сего Ферапонтова монастыря, в руках своих имеющего огненный жезл. Обратившись ко мне, преподобный Мартиниан сказал: постригися! Я же отвечал ему: не постригуся. И опять говорит мне: ещё сего не сотворивши, бить тя имам жезлом сим за преслушание. Долго я дерзновенно отрекался и, наконец, святой старец поднял руку свою на меня с жезлом огненным. И когда он ниспустил жезл, чтобы ударить меня, я сильно испугался и закричал ему: о, преподобный отче, помилуй меня, уже аз к тому не прекословлю. И окончилось видение. Ныне не может душа моя успокоиться и молю вас: постригите меня в святой монашеский образ». Князь долго, с рыданием, просил архиепископа и игумена, припадал к ногам их и произносил умилительные слова. Все удивлялись такому необычному его призванию. Архиепископ и игумен, не отлагая, постригли князя в ангельский образ, при чем дали имя ему Кассиан».
Монах
Угличский искусствовед А.Н. Горстка понимает легенду о явлении преподобного Мартиниана как иносказание о насильственном постриге.
Надо признать, что факты для такой трактовки есть. В удалении князя Константина из Москвы на боярство в Ростов некоторые историки видят опалу. Но мы даже не знаем годы его переезда в Ростовскую епархию, не можем достоверно сказать, служил ли князь только архиепископу Иоасафу, с которым потом ушёл в Ферапонтово, или же – и ему, и его предшественнику на кафедре.
Преподобный Мартиниан Белозёрский умер в 1483 году. Получается, в год пострижения князя преподобный был жив, пусть болен, пусть носим братией на руках, он всё-таки сам руководил монастырём.
Пострижение произошло не позднее 1482 года, притом учемские краеведы считают возможным и куда более ранний – 1477 год пострига.
Большинство исследователей согласны, что князь Константин стал монахом зимой 1481 – 1482 года. А это значит — через год после вынужденного примирения Ивана III с братьями – удельными князьями: Андреем Большим и Борисом Волоцким. Мог ли быть постриг в Ферапонтово наказанием за дружбу с Угличским князем?
В Учме, от Василия Гурьевича, основателя и хранителя музея, посвящённого святому Кассиану и его обители, я слышала более отзывающуюся мне версию. Став монахом, Константин-Кассиан обрёл свободу от сурового Ивана III.
Действительно же! Стаял лёд, и весной или в самом начале лета 1482 года монах Кассиан с двумя иноками вышел на лодке вниз по Шексне – к Волге, на юг. Повернув возле ярмарочной да рыбной Усть-Шексны вверх по течению Волги, Кассиан прошёл с иноками на вёслах вдоль берега около сорока вёрст. Миновал торговые сёла и речные пороги, и нашёл себе пустынь, где остался жить. Там, вблизи устья речки Учемки, в двадцати двух вёрстах от Углича Кассиан построил на волжском берегу обитель. Перебрался в Семиградье навсегда. Князь Андрей встретил старого друга, подарил коня в полной сбруе. В те века не бывало княжеского подарка дороже и выше честью.
В житии святого Кассиана Учемского (Кассиана Грека) говорится о том, что «скорбя об участи своей Родины», ещё в Москве, отказываясь от даров Ивана III, от земель, даваемых в кормление, князь Константин помышлял о молитвенном уединении. Вот как он отвечает в тексте жития великому князю Московскому: «Аз убо, господине великий княже, и своё отечество оставих Бога ради и хощу, яко же господь Бог изволит и Пресвятая Пречистая Богородица». (о. Петр Васильевский)
Исследователи замечают, что слова эти могут быть созвучны мыслям его сомолитвенника, нестяжателя земных благ Нила Сорского. Это в переписке с ним Кассиан учился в Ферапонтово монашеской жизни. Иноки, помнившие Кассиана, – пожилые очевидцы, с чьих слов писались первые жития, — могли говорить с преподобным про выбор пути только в Учме. В те годы, когда надежды на освобождение ромейской империи были уже погребены, а князь Константин – последний вольный носитель ромейского герба с двуглавым орлом — монашествовал в глухом лесу.
В народных преданиях схимника помнили князем. В одной из церквей деревни Сера сохранилось изображение преподобного Кассиана, где он в княжеском одеянии стоит на коленях, с посохом и с клобуком в руках.
ЧУДЕСА КАССИАНА ГРЕКА
Ярый свет на Ивана Купалу
Предание говорит, что до устья Учемки Кассиан и его путники добрались накануне Рождества Иоанна Предтечи. Там, на лесистом берегу, стрекочущем и стрижином, духовитом от разнотравья, они встали отдохнуть и подготовиться к празднику. С Кассианом всегда была икона Божьей Матери, и он укрепил её на ветвях ели. Ночь преподобный провёл в молитвах, а перед рассветом его осиял вдруг яркий, ясный, необыкновенный свет, взору монаха явился сам Креститель.
Кассиан был поражён. Осенив себя крестным знамением, он «в великом страхе» упал перед иконой Божьей Матери на землю, но явившийся пророк позвал подняться. Он прорёк Кассиану поселиться в Учме, поставить во имя Рождества Иоанна Предтечи храм и после многих трудов обрести здесь вечный покой. За сим Иоанн Креститель пообещал Кассиану помощь во все дни его жизни и сказал, что не отступит во век от воздвигнутого им храма. Благословил Кассиана, поднял с земли и тут же сделался невидимым.
Так Кассиан и его спутники поселились в Учме. Поставили на берегу храмы, срубили монастырские кельи. Отсюда Кассиан выезжал к друзьям – в Углич к князю Андрею, в Покровский монастырь — к старцу Паисию. Сюда приходил к нему князь Андрей – на богомолье, с делом, просто погостить во время выезда на охоту — окрестные леса были богаты зверьём.
Ель, в ветвях которой стояла икона, росла крепкой и слыла почитаемой более четырёх столетий.
Обитель
Предания нередко называют Кассиана основателем Учемской пустыни, но историки говорят, что, когда преподобный пришёл в Учму, тут уже жили иноки. Верно, рыбачили.
Святой Кассиан не основал Учемскую обитель. Монахи позвали его в игумены, а он всё отказывался от такой заботы и чести. Кассиан и в синодике Учемского монастыря записан: «строитель».
Храмы села Учма: Успенская Соборная церковь и церковь, посвящённая Рождеству Иоанна Предтечи. Прежде они – храмы обители Пресвятой Богородицы (иначе именовалась: Успенский монастырь, Учемская обитель, Кассианова пустынь). На рисунке здания постройки XVIII века – поставленные на месте церквей, воздвигнутых Кассианом Учемским. Храмы были разрушены в 1938 году при строительстве Углической ГЭС. Репродукция из архива музея Учемского края.
В месте явления Иоанна Предтечи воздвигли крест. Первым из церковных зданий в Учемской пустыни была срублена небольшая часовня, как говорит предание, руками самого Кассиана. На волжском берегу встала соборная летняя деревянная церковь во имя Успения Божьей Матери с приделом во имя Рождества Иоанна Предтечи. Князь Андрей помог наполнить её иконами и богослужебными книгами. Рядом с церковью появились трапезная и кельи, монастырь стал пополняться насельниками.
Предание говорит, что в одно из больших половодий смыло все постройки Учемской пустыни, но монахам на выручку снова пришёл князь Андрей, помог с припасами, послал материалы и людей, чтобы братия скорее отстроилась заново. Позже князь Андрей дал обители «домовную землю» — селения в кормление, отписал в грамоте, чтобы крестьяне несли оброк в монастырь.
Рядом с Успенской церковью Кассиан воздвиг тёплый (зимний) храм, посвящённый Рождеству Иоанна Предтечи. Впоследствии обе церкви были перестроены в каменные.
Третью церковь Учемской пустыни Кассиан возвёл над воротами монастыря, её освятили во имя царя Константина и матери его Елены. Святой Константин был покровителем и последнего императора ромеев Константина XI, погибшего в бою с турками, и самого Кассиана.
В западную наружную стену храма Иоанна Предтечи вмуровали белый камень, на котором был высечен герб преподобного — «двуглавый орёл, по бокам которого два сосуда с цветами». (о. Петр Васильевский) Так описывает фигуры герба учемский священник Пётр Васильевский, видевший тот камень уже на стене нового храма, постройки XVIII века.
В стольном Угличе в те же годы князь Андрей возводил огромный каменный Спасо-Преображенский собор. А на противоположном берегу отстраивал Покровскую обитель книжник Паисий. Говорили, что Угличу было в те времена два великих светильника – Паисий и Кассиан.
Три строителя
Близки и несхожи меж собой три строителя: витязь Андрей Васильевич, многоопытный Кассиан и книжник Паисий.
Старец Паисий с детских лет любил уединение и чтение. Отроком выбрал монашеское житьё. Рано осиротев, он роздал имение и ушёл в Клобуков монастырь, в Кашин. Там принял постриг, оттуда отправился вслед за дядей Макарием создавать монастырь Калязинский. В тихой радости и дорогом уединении угодник Божий Паисий прожил до шестидесяти лет, а потом с благословения игумена Макария, принял приглашение князя Андрея переехать к нему, в горячую, дерзкую и удалую столицу Семиградья. Через Волгу от Углича он основал Покровскую обитель и верно, в её стенах дописал рукописное Евангелие, ставшее Угличу святыней.
Паисий не видел мира дальше Калязина, но он слышал про просторные каменные храмы от друзей и решился создать в Покровском монастыре подобное чудо. Предание говорит, что Паисий поставил храм таким, как велела ему явившаяся Богородица. На низком месте, а не на высоком крутом берегу. Алтарём на восток, а не как общепринято у православных, на юг. А ещё говорит предание, что в келье вместе с ним молились в ту ночь о будущем храме и тоже видели явление Богородицы преподобный Кассиан и инок Андриан.
Говорят, что Кассиан (Будучи ещё боярином или уже монахом?) участвовал в строительстве каменного собора Богородице в Покровском монастыре. Помогал расчётами с советами, ведь он слыл одним из образованнейших людей пятнадцатого столетия, а также работал руками рядом с простыми каменщиками и плотниками.
Горе
В 1491 году князь Андрей Большой отказался вести своё войско в Крым против «детей Ахматовых» — воевать за одних покорившимся туркам татар против других покорившимся туркам татар, оставляя без пригляда удел. Иван III осенью он позвал Андрея в Москву.
Мог ли князь Углицкий не принять приглашение? А мог ли явить дружине недоверие правящему брату? Ждущему преломить хлеб? Пару лет назад, прослышав в Москве, что Иван III желает его захватить, Андрей спросил у того, правда ли это, в лицо. Прилюдно.
Великий князь встретил гостя с почётом. В Москве не забыли усобицу. Отец Ивана III и Андрея трижды терял престол и трижды возвращался на него. У многих от сердца отлегло, когда услышали, как позвал великий князь брата на пир – за его приезд и в его здравие. День князья пировали со своими боярами. А на утро Иван III послал стражу захватить бояр и служивых людей князя Андрея. По его велению, с ними, взятыми в тёплых постелях, смущёнными, напуганными, неприбранными, князь Семён Ряполовский вошёл в палату к Андрею Большому. Объявил, что великий князь московский обвиняет того во многих изменах.
Князь Андрей остался твёрд. Он ответил, что их с братом рассудит Господь: «Волен Бог да брат мой, князь великий Иван Васильевич, а суд мне с ним на втором пришествии пред Богом» (В.А. Гречухин)
Архангелогородская летопись рассказывает, что князь Семён Ряполовский плакал, когда объявлял волю государя и вёл Андрея Большого на Казённый двор.
Князя Андрея заточили в темницу вблизи царских палат. В Углич, не ждущий беды, помчались бояре и «боярские дети» за сыновьями князя Андрея. В холоде, под землёй, без воздуха и света, в железах Андрей Большой продержался два года и умер.
Его прозвание «Горяй» стало словом, родственным не «горению», а «горю».
Кассиан потерял друга. Первые каменные храмы в Учме и надвратная церковь во имя святых равноапостольных царя Константина и матери его Елены, верно, строились Кассианом уже после гибели князя Андрея, из привезённых Углическим князем кирпичей.
Ко дню пленения Андрей Большой давно овдовел. Надвратная церковь в Учемской обители могла ставиться данью памяти Елене Мезецкой. Князь был отцом четверых детей. Старших – дочерей Ульяну и Евдокию он успел выдать замуж, их судьбы сложились благополучно. Младшие – отроки Иван и Дмитрий – попали в заточение к Ивану III. Тихому Паисию удавалось писать мальчикам письма, но вряд ли тем дозволялось послать ответ. У многоопытного Кассиана не достало средств и знакомств, чтобы выручить крестников.
Сперва княжичей держали в Переславле-Залесском, после, возможно – в северной темнице, на Белом озере. У мальчиков была икона Божьей Матери – Всех Скорбящих Радость.
Позже братьев разлучили. Старшего — Ивана отправили в Вологду, в Спасо-Прилуцкий монастырь, в железы. В 1523 году он принял перед смертью постриг под именем Игнатий. Тридцать два года пробыл в тюрьмах. Младший княжич – Дмитрий провёл в заточении сорок девять лет, дожил до освобождения. В 1540 году его вызволила боярская дума от имени мальчика Ивана IV (будущего Ивана Грозного).
Вышел на волю Дмитрий Андреевич уже стариком, его возвращение в Углич не сбылось. Не прожив года, князь Дмитрий умер. Его похоронили в Вологде, в ногах у брата уже чтившегося святым за многолетний молитвенный труд в заточении и за исцеления, которые стали случаться на его могиле.
Чудотворец
В 1504 году умер старец Паисий. Прожив сто четыре года, а то и долее. Предчувствуя кончину, он позвал к себе Кассиана. Успел попрощаться. Оставил его заботам и попечению братию Покровского монастыря с её новоизбранным игуменом. Кассиан горько плакал по другу и, как говорит предание, пел над гробом жалостные песни.
Он пережил Паисия на четыре месяца. Кассиан заранее знал день свой смерти. Отскорбев по скорой кончине, преподобный выбрал одного из своих учеников — Илариона, пастырем и начальником в Учемской обители. В последний день Кассиан утешал братию и давал отеческие наставления:
«Се, уже, братия моя возлюбленная, приходит день скончания моего. Аз убо отхожу от вас к Богу, Его же измлада возлюбих; вас же передаю Спасу и Пречистой Его Матери и великому Иоанну Предтече. И по моем отшествии, братия моя возлюбленная, имейте между собой мир и любовь Божию. Собраний не отлучайтеся, сиречь пения церковного. Молебны пойте, синодик чтите и на литиях умерших поминайте, то бо есть: аще кто поминает усопшия, тот и сам поминовен будет. Страннолюбия не забывайте. Молю вы, нищих питайте, сиротам помогайте и вдовиц заступайте от насильствующих. Христиан же своих берегите, государю и вельможам печальтесь о них. Такожде и за землю домовную единомысленно стойте. Игумена своего слушайтесь и покоряйтесь ему о Господе, яко присному отцу своему, по апостолу: «тии бо бдят о душах ваших, яко слово воздати хотяще Богу» (о. Петр Васильевский).
На похороны Кассиана Учемского шли толпы селян и угличан. Почитание его святости началось на приготовлениях к погребению. Людей удивляло исходившее от тела благоухание и ангелоподобное лицо усопшего – по преданию оно просияло небесным светом в момент кончины. По завещанию, Кассиана похоронили в кирпичном склепе за клиросом церкви Рождества Иоанна Предтечи.
Через год после кончины на могиле стали свершаться чудеса. Учемская летопись хранила память об исчезновении многолетних гнойных язв на ногах у игумена Гермогена; об исцелении игумена Филарета, которого зубная боль довела до мыслей об удавлении; об излечении крестьянки Марьи, одержимой бесом — женщина перестала узнавать ближних и била их. Но однажды она пришла в разум и услышала из Учемской обители колокольный звон. А на самом деле на селе было тихо, никто, кроме неё колоколов не слыхал. Муж Андрей и домашние принялись звать за Волгу, в пустынь, Марья согласилась. Переправились благополучно. А перед самыми вратами душевная болезнь возвратилась, близкие с трудом подвели женщину ко гробу Кассиана. Там отслужили молебен, окропили недугующую водой. Марья на службе уснула. А проспав день, проснулась здоровой. Душевная болезнь оставила её навсегда.
В XVI веке Угличский край остался без твёрдой правящей руки. Царские слуги из княжьих родов, получавшие от царя на кормление волости, уже не были могучими строителями и воинами. Дворяне этих новых князей нередко разбойничали, выйдя за границы господской волости. Учемская летопись хранила память об обращении одного такого грабителя – Захария Рудака. Он был то ли дворянином то ли простого звания слугой у князя Фёдора Мстиславского, управлял делами в его вотчине, а на досуге — грабил окрестных крестьян и монахов.
Однажды на торгах в Мышкине Захарий Рудак и его рабы отобрали у учемских иноков лошадей. Возвратившись с правого берега Волги, Захарий Рудак собирался отнять коней и серебро у монастырского крестьянина — Василия Лукьянова. Ворвался в дом, а Василий ещё не вернулся в тот час с гумна. Велел, поджидая жертву, подать себе снеди и вина. Но внезапно Захарий настолько ослаб, что не смог владеть ни руками, ни ногами. Тут он сумел увидеть свою неправоту, и велел рабам скорее везти себя в монастырь. В Учме Захарий исповедался, раскаялся и попросил игумена молиться о нём. Игумен Феодосий отслужил молебен с освящением воды, дал раскаявшемуся разбойнику её испить, велел приложиться ко гробу Кассиана. На могиле святого Захарий сделался здоров. Он обещал никогда больше не возвращаться к разбою, напротив, оберегать впредь Учемскую обитель и её земли, а всё награбленное вернуть пострадавшим. Позже, он завещал всё своё имущество, включая коня с оружием, вкладом в монастырь и просил похоронить себя в нём. Когда Захарий Рудак умер, его погребли вблизи гробницы Кассиана Учемского.
Всадник
Феодосий, молившийся о разбойнике Захарие Рудаке, руководил Учмой в Смуту. В голодное время с многолетними неурожаями и морозными зимами.
За год до нашествия поляков Дометиану и Гликерии – супругам, жившим неподалёку от монастыря — явился святой Кассиан. Много раз наяву они видели, как по ночам он на белом коне объезжал Учемскую обитель. В правой руке Кассиан держал свечи, а свет от них был так ярок, что достигал другого берега Волги. Двери церкви Иоанна Предтечи и их святые врата сами отворялись при приближении всадника. Игумен Феодосий с братией не видели происходящего, а услышав о явлении всадника от Дометиана, рассудили, что святой Кассиан бережёт свою обитель.
В 1609 году, откатившись от Углича и собирая силы, чтобы в другой раз уже взять город, поляки с литовцами зорили сёла и монастыри. Идя на Учму, они захватили в окрестностях иноков, погнали к монастырю схваченных селян и горожан. Игумена Феодосия запытали до смерти, спрашивая, где спрятаны монастырские сокровища.
В кураже разбоя один из захватчиков, — говорят, что он был запорожским казаком, служившим ляхам, — пожелал въехать на коне во святые врата. Супоньевская рукопись указывает, что то были врата соборной Успенской церкви, а по записям обители выходит, это были святые врата монастыря, под надвратным храмом царя Константина и матери его Елены. Связанные монахи предупреждали воина, что на коне в святые врата не ездят. Товарищи рубаку остерегали, но тот никого не послушал.
Иноки молились об избавлении от нашествия. Один из них увидел в молитве, как на пути у врага встал страшный юноша в светлых одеждах и разит обидчика копьём. В этот же миг незримая сила оттолкнула казака от врат и швырнула вместе с конём на землю. Воин сделался одержим, свои же ляхи потом отвезли его на безлюдное место, отрубили голову и там бросили. А вошедших в обитель захватчиков охватил испуг. Многих ослепило. Сиянием? Одни в ужасе бежали из монастыря, другие просили у монахов прощения.
Углич
Учемская обитель осталась одной из немногих уцелевших в крае святынь. В 1611 году пал Углич. Когда вновь его осадили поляки, город снова отказался их впустить. Четырёхтысячный гарнизон ждал подмоги, но подмога подойти не успела, потому что захватчикам открыл ворота предатель. Из тысяч угличан в живых осталось около полусотни. Углич обратился в руины. Пали каменные стены кремля. Не уцелел ни один храм. Жители, искавшие спасения в Спасо-Преображенском соборе, там и были замучены и убиты, а собор сожжён. Поляки вошли в город на Страстной неделе, в ночь на среду – день, когда в церквях вспоминают предательство Иуды.
В 1613 году царь Михаил Федорович Романов повелел переселить в Углич, чтобы спасти его от запустения, жителей из Ярославля, Москвы, Ростова и прочих мест. Город отстроился, но величия Семиградья уже не вернул. В имперские времена он возглавлял небольшой уезд, в наши дни город Углич – тихий районный центр.
УГЛИЧСКАЯ СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ
Прославление
В былом Семиградье, на рубеже XVI-XVII веков, в самое лихолетье, чреватое Смутой, к славе народной выделяется сонм местночтимых. Из их имён позже сложится Собор Угличских святых.
В него вошёл благоверный князь Роман Васильевич – собиратель земель Семиградья. Мощи князя Романа нашёл Андрей Большой при строительстве Спасо-Преображенского собора.
Ему созвучно оказалось почитание царевича Дмитрия – сына Ивана IV Грозного. Мальчик был поставлен последним удельным князем Углича, где и погиб: то ли от несчастного случая на игре в ножички, то ли убили. Скрытность обстоятельств смерти ребёнка послужила началу Смуты, когда на московский трон устремились разные Лже-Дмитрии, якобы выжившие при покушении и убежавшие в Речь Посполитую. В возрождающемся Угличе царевичу поставили каменную церковь. При Петре I изображение Дмитрия вошло на штандарт Угличского пехотного полка. Екатерина II утвердила герб уездного города Углич, где на красном фоне нарисован святой благоверный царевич Дмитрий Углицкий в золотой одежде, с ножом в руке.
В Соборе Угличских святых прославлялись два «великих светильника» — преподобный Паисий и преподобный Кассиан Грек, угличский чудотворец.
Вопреки московским традициям и установлениям люди чтили благоверного князя Андрея Большого Горяя, чьё тридцатилетнее правление помнилось временем благоденствия, а заточение и смерть любимого князя осмыслялись подлым злодейством Ивана III. Сыновья Андрея Васильевича — Иван Андреевич (в иночестве — Игнатий) и Дмитрий Андреевич могли почитаться в те годы страстотерпцами.
Поклонение святому Кассиану не осуждалось и не прерывалось. В XVI веке земельные владения Учемской обители подтвердили грамоты Василия III и Ивана IV. Летописи полнились рассказами о новых чудесах. Но все эти годы Кассиан оставался на Руси очень тихо прославляемым святым.
В 1560-м году в Учемской обители записали его первое житие. В то время были живы люди, знавшие Кассиана, но, конечно же, за полвека, прошедшие от кончины, многие сведения исказились.
В 1629-м году на Ростовской кафедре правил митрополит Варлаам. Мы не знаем, имел ли он родственные или духовные связи с Учмой. Однако, по его велению «...были написаны стихиры, составлен тропарь с кондаком и икосом, канон, составлен список чудес преподобного и уточнено написанное ещё в XVI веке Житие Божьего угодника. Разрешалось писать Кассиана Учемского на иконах и фресках и восторженно праздновать его священную память вместе со святыми, лобзать и поклоняться всечестному гробу и святому образу его в вечные годы непреложно». (Т.А. Третьякова)
Позднее преподобному Кассиану создали несколько служб.
Митрополит Варлаам объявил Кассиана святым самолично. Просто согласился с вековым народным почитанием. Без обязательного соборного решения всех иерархов. Вышла как бы неполная, «местная» канонизация. Память святого Кассиана, установленная митрополитом Варлаамом 4 октября, не упоминалась в синодиках и месяцесловах, присылаемых из столицы. В беспокойном XVII столетии обитель чудотворца и его могила оставались малоприметными для властей. В просвещённых XVIII и XIX веках никто не разбирался в вынужденных огрехах у процедуры по признанию Кассиана святым. А потом, в правление Николая II, в церковных верхах, случалось, уже отрицали его память: «Раз в синодальном месяцеслове нет, значит — не канонизирован».
Икона
Когда стало разрешено писать лик преподобного Кассиана, и когда нашёлся ему иконописец, уже никто не помнил точно, как выглядел святой. XVII век. Последние сведенья – от учемского игумена Гермогена, которому Кассиан явился в молитве. Осмысляя то видение, Гермоген составил словесный портрет святого – хартицу.
Когда писать Кассиана взялся священник и иконописец Симеон, в Учемском монастыре дали ему ту хартицу в помощь работе. Вот только прочитав её, художник усомнился – слишком похож оказался святой на простого мирского человека.
Работа откладывалась. Симеон даже заболел от того, что отлынивал от обещанного. Он сам понял, что зря отступил от намерения и нашёл силы готовить доску для иконы.
Предание говорит, что по молитве к Кассиану, иконописец окреп и услышал голос, наставивший его, как писать преподобного. Позже Симеон ясно видел во сне будущую икону готовой, а потом в одну из ночей голос подсказал ему, как подправить бороду.
Симеон изобразил святого монахом-схимником с большой чёрной бородой, едва тронутой сединой.
Преподобный Кассиан Грек Угличский Чудотворец. Это распространённое изображение святого. Образ (выполненный с использованием более поздних художественных приёмов) близок к созданному в XVII веке иконописцем иереем Симеоном. Память Преподобного Кассиана официально отмечается в день преставления святого – 2 / 15 октября (В Учме с давних пор эту дату — Кассианов день празднуют 4 / 17 октября) и 21 мая / 3 июня — в день равноапостольных царя Константина и матери его Елены. Репродукция из архива музея Учемского края.
Волга
В 1665 году перед Пасхой игумен Кассиановой обители послал казначея на торги в Мышкин купить рыбы. Однако на Страстной неделе Волга начала вскрываться ото льда, да ещё двинувшиеся льдины образовали затор – реку стало не перейти — не переехать. Братия опечалилась, что останется на Светлый праздник без рыбных блюд. Предание говорит, что гостивший в обители странствующий монах напомнил им о Божьей помощи и ушёл. А монах, провожавший его, нашёл у берега огромную – с метр! – бьющуюся щуку. А потом нашли ещё одну. Этих рыб хватило обители на всю Светлую седмицу.
В 1719 году, в половодье Волга вышла из берегов и залила монастырь. Сохранились свидетельства, что вода снесла гробницу святого Кассиана, но расступилась над его могилой, и когда наводнение схлынуло, там обнаружили сухой песок.
Закрытие монастыря
В 1764 году Кассианов монастырь закрыла Екатерина II.
Крестьяне Учемской волости, — а к XVIII веку они уже превратились в монастырских крепостных, — стали государственными, свободными. Земли, принадлежавшие обители, частью были поделены между крестьянами, частью отошли казне. Учемская слобода преобразовалась в село Учма. Храмы, бывшие прежде монастырскими, получили статус приходских церквей. Это были уже новые просторные кирпичные храмы, возведённые на месте прежних в начале XVIII века.
Поток паломников к святому Кассиану не уменьшился. Просто принимать их стал сельский приход. В раке, стоявшей на гробнице, также лежала схима преподобного, её вынимали и возлагали на головы верующим, которые страдали от болезней головы.
Вся округа гуляла на Касьянов день четвёртого октября.
В 1827 году в церкви Иоанна Предтечи устроили придел святому Кассиану.
Последним священником Учмы, много лет прослужившим в храмах, основанных преподобным, стал Пётр Васильевский. Он же первым взялся изучить житие и другие свидетельства о жизни святого, соотнося их с историческими трудами и краеведческими работами.
Возможно, именно он (неизвестен точно год начала его служения) возглавил летом, в страшную засуху 1882 года крестный ход «по горящим местам» с образами Божьей Матери и преподобного Кассиана. Занимался огнём даже берег Волги, пламя подбиралось к домам, в удушливом дыму было не видно друг друга за несколько шагов. Вскоре же после крёстного хода начался дождь. Такой долгий и сильный, что пожар утих и в окрестных лесах, и на болотах.
А вот ещё история о том, как любили святого Кассиана и как верили ему. В 1890-м году крестьянка Мария Курашова из деревни Модявина так болела и ослабла, что не могла без помощи повернуться в постели. Когда она молилась святому Кассиану, то пообещала в душе, что если останется жива к празднованию его дня, то хоть ползком, а доползёт в Учму к его раке. А от деревни до Учмы шесть вёрст. Рано утром четвёртого октября Мария почувствовала облегчение и стала собираться в церковь. Родные хотели везти её на лошади, но женщина, раз обещала добраться сама, отказалась от помощи: «Нет, хоть ползком, а доползу». По дороге в Учму ей сделалось легче. В церковь к святому Кассиану Мария Курашова пришла здоровой.
Разрушение и затопление
Священник Пётр Васильевский умер в 1927 году, в канун богоборческих лет. Новые назначаемые батюшки надолго не задерживались.
В сталинские времена в Учме оставались прихожане, хранившие веру, и были безбожники, распробовавшие вседозволенность. Церкви разворовывали, облачения священнослужителей пошли на рубахи и жилетки для колхозного начальства.
В 1932 году сельсовет увёз раку преподобного Кассиана. Но, говорят, волосяную схиму из неё прежде унёс захожий богомолец.
Сельсоветовские борцы за атеизм собирались раскопать в храме место погребения Кассиана. Разоблачить прилюдно, мол никакой святости под землёй не отыщется. Созвали колхозников. И тогда верующая Надежда Вандышева, легла на могилу и сказала: «Не дам». Пусть тогда сначала её убивают. После вступились другие верующие. Сельсовет отступил. Могилу Кассиана Учемского удалось спасти от поругания.
Церкви были закрыты и разрушены несколькими годами позже — при строительстве Угличской ГЭС они попали в зону затопления.
С 1935 года, от начала строительства ГЭС и до пуска воды на территории Учемской обители располагалась одна из зон ВолгоЛага. Церковную утварь и колокола увезли на переплавку. Часть икон сожгли, часть раздали верующим: под Углич – в храм Михаила Архангела на Бору, а также за Волгу, в храм села Поводнево, в него перешло немало учемских прихожан. Многие иконы выбрасывали, безбожники могли делать из них поилки для лошадей, а дети — седушки для катания с горки. В ожидании затопления, закрыли Учемское кладбище.
В Угличе, на противоположном берегу Волги, в те же годы был разрушен Покровский монастырь святого Паисия, взорван собор. Земли обители и соседняя Вход-Иерусалимская слобода ушли под воду при заполнении Угличского водохранилища.
Летом 1938 года в Учме приготовились взрывать храмы. Тогда в одну из гроз молния ударила в вековую ель. В ту самую ель, возле которой молился святой Кассиан, когда пришёл в Учму. В ель, на ветвях которой стояла икона Богоматери, которую преподобный брал с собой. Возле места, где в ночь на Ивана Купалу, Кассиану явился Иоанн Предтеча и прорёк ему построить обитель. Ель три дня горела столбом ярого пламени.
Когда заполняли водохранилище, в Учме никто не знал, насколько высоко поднимется вода. Инженеры гидросооружений не умели делать точных расчётов. Не затопит ли прибрежные дома? Сельчане помнили, что в обитель, ныне покрытую грудами битого камня и щебня, вода легко заходила в половодья.
Вышло же, что русло Волги ширилось и разрослось таким образом, что прибрежные дома вода не задела. Более того, место, где оставалась могила святого Кассиана и где лежали невывезенные обломки от храма Успения и от храма Иоанна Предтечи, обратилось в остров. Или, при низком уровне воды – в полуостров, отделяемый от берега узкой топкой косой.
Сейчас Кассианов остров зарос травой и берёзами. Его называют «Кассиановым местом», а невысокий холм на месте взорванных учемских церквей – «Соборным».
Память
К 1964 году в Москве признали и приняли народное почитание местных святых: «полуканонизированного» преподобного Кассиана Учемского, Угличского чудотворца; благоверного князя Андрея Васильевича Большого (Угличского) и его невинно пострадавших сыновей — благоверного князя Ивана Андреевича Угличского (Игнатия Прилуцкого) и благоверного князя Дмитрия Андреевича Угличского (Прилуцкого).
В 1964 году принимались Соборы святых для многих епархий. В их числе был объявлен Собор Ростовских и Ярославских святых с установлением ему дня празднования 23 мая по старому стилю или 5 июня — по новому. Древний Собор Угличских святых стал частью Ростово-Ярославского.
Кассиану Учемскому дали новый день поминовения – 2 октября по старому стилю или 15 октября — по новому. Однако, те немногие из верующих, кто отмечал в советские годы память святого Кассиана, так и продолжили праздновать её 4 октября. Впрочем, мало кто знал про перемены.
Вслед за подъёмом и за надрывом сил во времена коллективизации и Отечественной войны, после восстановления народного хозяйства, когда жизни колхозников ложились на то, чтобы прокормить города с растущей промышленностью и обеспечить армию, сельская жизнь в Нечерноземье приходила в упадок. Учма и деревни в её округе безлюдели. Мужики спивались. Молодёжь, лишённая вплоть до 1978 года паспортов, искала лазейки уехать в города. Жизнь в семидесятые без паспорта и без возможности свободно покинуть село – это местная особенность. Во многих других регионах колхозникам ранее стали давать паспорта.
Старое поколение уходило, а переезжающие сюда по работе или по вынужденному переселению, не понимали местных обычаев и истории. Мало кто из верующих слышал, что могила Кассиана сохранена и приходил к нему на монастырский остров. Говорят, что знаком надежды и перемен виделся знающим людям белохвостый орлан, прилетавший и кружащий над Учмой.
В 1989 году над островом встал деревянный рубленный крест – его установил лесник — Василий Гурьевич Смирнов и его друзья-краеведы из Мышкина. С креста на святом месте начиналось возрождение Учмы и сохранение памяти о её славном прошлом.
Музей Учемского края (Музей Веры и Труда). Находится на окраине села Учма, на берегу Волги, напротив Кассианова острова. В зданиях амбаров и деревянной рубленой часовни расположены экспозиции, посвящённые судьбе Учмы, жизни князя Константина Мангупского – преподобного Кассиана Учемского и экспонаты, представляющие мир уходящей Деревни. Создатели и хранители музея: Смирнов Василий Гурьевич и Наумова Елена Анатольевна. Фото Т. Разумовой.
История обители, храмов, подвижников, быта окрестных деревень собиралась Василием Гурьевичем по крупицам – в разговорах с долгожителями; в воспоминаниях людей, помнящих рассказы о больших событиях; в архивных документах; в публикациях по истории и краеведению. Его силами стали проводиться экскурсии для школьников и для взрослых, а со временем открылись два музея: посвящённый судьбе Учмы и жизни святого Кассиана и посвящённый миру уходящей Деревни.
В 1993 году Василий Гурьевич срубил на острове рядом с памятным крестом шатровую часовню.
В 1994 году на окраине Учмы был построен новый деревянный храм, освящённый в честь преподобного Кассиана Учемского и великомученицы Анастасии Узорешительницы.
Рубленый храм во имя Святой Анастасии Узорешительницы и Преподобного Кассиана Угличского в Учме. Построен «всем миром» в постсоветские годы. Идея создания – Петра Чахотина, итальянского художника. Проект Вячеслава Мизонова и Василия Теркина. Строили храм плотники колхоза «Дружба» (Учма относилась к его селениям). Средства на возведение церкви нашла, откликнувшись на нужды жителей и на энтузиазм краеведов, администрация Мышкинского района. 10 июля 1994 года храм освятил архиепископ Ярославский и Ростовский Михей. Фото Т. Разумовой.
В Учме ещё тихо и малолюдно. Но музеи принимают гостей. Ещё немного семей остаётся на зиму в Учме. Стоят заросшими поля.
Ещё должно пройти время, чтобы сёла на верхней Волге разрослись и раздобрели вновь.
Литература:
1. Васильевский П.В. Преподобный Кассиан Грек Угличский чудотворец и основанная им Учемская пустынь, — Издание народного музея, Мышкин, 1997.
2. Гречухин В.А. Лики Четвёртого Рима, — Ярославль, Издательство Александра Рутмана, 2004.
3. Третьякова Т.А. Под руцей Господней, — Ярославль, Издательство Александра Рутмана, 2004.
Татьяна Разумова
Заглавная иллюстрация статьи: Полотно «Мир преподобного Кассиана Учемского». Создано в 2003 году, к 500-летию преставления святого детьми из города Мышкин под руководством московских художников. Картина состоит из 49 листов-деталей, многие из которых представлены отдельными работами детей, собранными в общую композицию. Фотография сделана в 2015 году в Тютчевском доме города Мышкин Т. Разумовой.
