«Морским судам быть!» — этот приговор Боярской Думы, с которого 30 октября 1696 года начался русский флот, и по сию пору остаётся лозунгом дня. Потому что и спустя больше трёх веков военно-морской истории в России находится немало людей, готовых после этих слов ставить не восклицательный, а вопросительный знак.
Строго говоря, российский военный флот начался ровно за 60 лет до боярского приговора. Первый трёхмачтовый корабль «Фредерик» был построен в России и спущен на воду в 1636 году. Ещё при правлении царя Михаила Фёдоровича. Правда, строили его немцы, да и в своё первое — и последнее — плавание он вышел под флагом Гольштейна. Но плавание это было через Волгу на Каспий, так что задачи перед судном стояли вполне национальные — обеспечение торговли с Персией.
Но в первом же походе судно угодило в шторм на Каспии и после сильных повреждений было посажено на мель. И хоть верь, хоть не верь в символику — но эпизод этот самым мистическим образом сопровождает всю историю русского флота…
Предпосылки и собственно рождение
Собственно, и первая морская победа России никак не связана с Петром I, привычно считающимся отцом российского военного флота.
Конечно, снова приходится оговориться: эскадру шведских кораблей разбила близ острова Котлин 1 августа 1656 года гребная русская флотилия. Но всё же — флотилия и всё же — реальная победа в бою над кораблями тогдашней мировой державы. Для которой к тому же Балтийское море было почти что внутренним озером.
Тогда же, во время русско-шведской войны 1656—1658 годов, началось русское национальное судостроение. Руководил им, построив верфь в городе Кокенгаузен на Западной Двине, боярин Афанасий Ордин-Нащокин. Но… через три года вновь всё закончилось крахом: по условиям мира со Швецией город с верфями был возвращён недавнему противнику вместе с другими завоёванными территориями. Россия утратила выход к Балтике, вернувшись к прежнему состояния, когда имела один, замерзающий на полгода, порт в Архангельске.
Но, как тоже будет в дальнейшем демонстрировать история, крах флота был не окончательным. Боярин Ордин-Нащокин устроил новые верфи в селе Дединово на реке Оке. Построенные здесь четыре корабля большой роли в истории не сыграли — разве что Стенька Разин, не сумев овладеть технологиями управления фрегатом «Орёл», попросту сжёг его, — но, как сегодня говорится, позволили сохранить компетенции. Компетенции поддерживались и при помощи традиционного северного мореплавания. Можно как угодно характеризовать поморские кочи с точки зрения рафинированного ценителя флотской классики, но добраться за одну навигацию от Белого моря до Тихого океана, как это сделал в 1648 году Семён Дежнёв — это дорогого стоит в навигационном отношении.
То есть технологии, опыт и навигационные знания в России имелись, когда на историческую сцену вышел Пётр I.
Военная необходимость
Конечно, сам Пётр вряд ли ведал про этот багаж. Иначе он бы не спрашивал, что это такое и как работает, когда обнаружил в 1688 году в одном сарае английский ботик, подаренный ещё его двоюродному деду Никите Романову. Но когда юный государь повелел корабли строить, нашлись и люди, и технологии, чтобы уже через четыре года он мог располагать «потешным» флотом, а это, на минуточку, несколько десятков судов.
Словом, Боярская Дума приговорила не столько «флоту быть», сколько денег на него давать. Потому как выяснилось, как показала первая осада Азова, что для захвата прибрежных городов одних сухопутных войск недостаточно. А перед вторым штурмом громадными усилиями пришлось построить 2 линейных корабля, 4 брандера и 23 галеры, на чём кончились даже те деньги, которые изобретательный в этом смысле царь мог выбить из располагаемых им источников. Но Азов взяли. И не в последнюю очередь за счёт того, что даже та невеликая флотилия, что участвовала в осаде, сумела достаточно убедительно запугать турецких моряков и тем пресекла подвоз в крепость боевых припасов, материалов, еды и живой силы. Потому само строительство флота уже не обсуждалось — впереди было освобождение прибалтийских русских земель от шведской оккупации. А вот деньги на него…
А деньги на него после решения Думы и стали собирать и мытьём (то есть мытом — таможнею), и катаньем (тоже правильная ассоциация со словом «кат», тогдашним обозначением палача). Образовывались «кумпанства», обязанные построить за свой счёт сколько-то там кораблей. Строить корабли за свой счёт обязывалось купечество, мещанство, да даже и священство. Это была по-настоящему мобилизационная экономическая операция. Пусть для постороннего взгляда строительство русского флота велось темпами бега вспугнутой кошки, а корабли, сделанные из недосушенного, а то и вовсе сырого дерева, обречены были на немедленное гниение, но так было надо. Это как в 1941 году: да, мы знаем, что разработаны штурмовики получше Ил-2 и пушки получше «сорокапяток», но здесь и сейчас и на имеющиеся средства мы вынуждены насыщать войска тем, что есть. Тот самый случай, когда за неимением гербовой…
Русские горки
Немудрено поэтому, что после исполнения своих задач в ходе победоносной Северной войны великий и героический флот Петра постепенно деградировал. Достигнув к моменту смерти императора 130 вымпелов линейного состава и почти 400 гребных судов, в дальнейшем он только сокращался в количестве. Достаточно сказать, что уже в 1726 году был заложен всего один 54-пушечный корабль, а с 1727 по 1730 годы — ни одного!
Русские горки русского флота опять пошли вниз.
Да и логично: флот — игрушка дорогая. Очень дорогая. И если нет войны, у политического руководства — по крайней мере, в России — всегда возникал соблазн поэкономить именно на морской составляющей вооружённых сил. Анна и Елизавета обрушивали флот вниз, затем Екатерина в турецких и шведских войнах поднимала его наверх. При Александре вниз, при Николае вверх и вниз, при ещё двух Александрах так-сяк, при Николае вверх, вниз и опять верх…
Важную роль в этих пертурбациях играли не только финансы, но также различные события, потрясавшие страну. Затопление кораблей в Севастополе во время Крымской войны сыграло в известном смысле положительную роль: парусные красавцы, способные ещё бить турок, катастрофически устарели перед новыми паровыми бронированными кораблями. Значит, необходима революция в кораблестроении — и она была проведена. Но… деньги. Их опять пришлось отнимать у народа, у и без того слабенькой промышленности, у сухопутных сил.
Но поднялись — чтобы рухнуть не просто вниз, а в пучину при Цусиме. Флота у империи опять практически не стало. Но опять поднялись, опять ценою громадных тягот. Чтобы вновь всё потерять в хаосе революций и гражданской войны.
И… Снова поднялись? Да нет, не очень. Ранняя советская власть понимала, что флот нужно возрождать. Но нужно было возрождать и армию! И главное — перевооружать её на стремительно модернизирующееся вооружение. Флот понимался по остаточному принципу. Потому и получилось трагическое несоответствие сил, возможностей и необходимости на разных театрах военных действий. Там, где был нужнее всего мощный корабельный состав — на севере, — были какие-то слёзки. Зато мощь стояла там, где была надёжно заперта врагом, на Балтике. Не без пользы, конечно — пушки кораблей сыграли очень важную роль в удерживании позиций перед Ленинградом. Но флота как такового, считай, тут тоже не было. А на Чёрном море, где ему, казалось, ничто не мешало господствовать, не случилось компетентного командования. Настолько некомпетентного, что оно даже в 1944 году, при полном господстве на море, умудрилось дать уплыть из Крыма значительной части гитлеровских войск.
Но после войны флоту повезло. В известном смысле. Началась война с США, пусть и холодная. И до уровня их великой океанской державы флот пришлось подтягивать ультимативно. Но… Да — снова за счёт уровня жизни людей. Потому, когда случился новый кризис и последовавшая за ним революция в 1991 году, и властям сильно-сильно понадобились деньги, армию просто обстрогали, а вот от флота остался один только скелет.
И вот сегодня он вновь обрастает мясом. Медленно, мучительно медленно и больно. Но всё же это — движение вверх.
На это и остаётся уповать. И надеяться, что по закону русских горок флот снова не ухнет вниз. По крайней мере, не в ближайшее время.
Автор: Александр Цыганов
Фото: wikimedia.org / Hunini
