Автор:
Алексей Селиванов.
Александр Сергеевич Пушкин в одном из своих писем назвал правительство «единственным европейцем в России». Это сейчас слово «европеец» в России приобрело значение недалёкого сторонника гей-партнерств без собственной воли и достоинства, повторяющего левацки-феминистские лозунги и отдающего своих женщин на потеху мигрантам-сарацинам. А в Пушкинскую эпоху быть «европейцем» в России означало быть сторонником технического прогресса и социального развития, упорядочения общественной жизни. Пушкин имел в виду, что царское правительство ведёт народ к просвещению, развивая и совершенствуя народную жизнь.
Действительно, год от года, от царствования к царствованию, власть пыталась облегчать жизнь всех сословий в нашем Отечестве. Таким образом, при Александре II мы пришли к отмене крепостной зависимости, при Николае II — к окончательной отмене выкупных платежей. Весь мир развивался, и Россия была в его авангарде. В начале двадцатого века сословная принадлежность приобрела скорее исторический, традиционно-почетный характер. Представители всех сословий могли получить гимназическое, училищное и высшее образование. Занять любые должности согласно Табели о рангах. Принадлежность к какому-либо сословию не означала автоматически обладание богатством и властью. Некоторые князья ходили за плугом, а иные крестьяне — владели фабриками и заводами. Власть последовательно старалась привести весь народ к процветанию.
Но на этом пути важно следовать срединным, царским путем. Уклонение в крайности приводит к потерям и жертвам. Не зря Николай I и Александр III завещали своим сыновьям «держать Россию», крепко сжимая кулак. Это означало, конечно, не жестокость и репрессии. А твердый контроль за происходящим. Как позже сказал Верховный правитель России, адмирал Колчак: «Власть не может принадлежать массам в силу закона глупости числа: каждый практический политический деятель, если он не шарлатан, знает, что решение двух людей всегда хуже одного… наконец, уже 20-30 человек не могут вынести никаких разумных решений, кроме глупостей.»
Такой глупостью стала антигерманская истерия времён Первой Мировой войны. Сравним Первую и Вторую мировые войны. Во время Второй Мировой Россией правил Сталин и партия большевиков. Поволжские немцы (жившие в России веками!) были тогда насильно вывезены в казахские степи. «На всякий случай»... Но все равно, около миллиона граждан СССР русской и других национальностей были настолько измучены режимом, что избрали для себя сотрудничество с Третьим Рейхом. В годы Первой Мировой, наоборот, масса этнических немцев, подданных России, верно служила нашему Отечеству в рядах Русской Армии. В царском войске не нашлось желающих создать коллаборационистское формирование ни среди генералов, ни среди офицеров и солдат. Да и попадание в плен не уравнивали с предательством, зато бегство из вражеского плена считали подвигом.
Да, германцы были неправы, развязав вместе с австрияками агрессивную войну в Европе и объявив её России. Немцы воевали очень агрессивно, сравнивая города Бельгии с землёй, используя отравляющие газы. Но лучшие русские люди всегда понимали, что место для подвигов — на фронте. А участие в погромах лояльных России граждан немецкой национальности — никакой не патриотизм.
Тыловые «активисты» разгромили посольство Германии в Санкт-Петербурге, в ходе массовых беспорядков были разбиты магазины, принадлежавшие этническим немцам. Пострадали 113 германских и австрийских подданных, а также 489 русских подданных с германскими фамилиями.
Справедливости ради, следует сказать, что антирусская истерия в Германии имела ещё большие масштабы и намеренно разжигалась правительством. А у противников австро-германского блока дошло до того, что в Америке традиционные немецкие блюда вроде гамбургеров и нюрнбергских колбасок были переименованы в «колбаски свободы». А в Англии правящая династия (немецкого происхождения) вообще сменила фамилию с Саксен-Кобург-Гота на Виндзоры. И носит эту фамилию по сей день.
Как бы то ни было, российское правительство пошло на поводу народных настроений. И столица Империи, город Санкт-Петербург был переименован Правительствующим Сенатом по предложению министра юстиции в Петроград. 31 августа 31 августа 1914 года о переименовании столицы объявил Государь Николай II.
Общество встретило переименование по-разному, например, Юлия Кантакузина вспоминала, что вдовствующая императрица Мария Федоровна призывала «оставить дело Петра Великого в покое». Того же мнения придерживались и многие другие патриоты города — Зинаида Гиппиус, брат полководца Николай Врангель, многие представители культуры и искусства.
Название «Петроград» так и не прижилось. В 1924 году большевики переименовали город в честь своего вождя, по своему обыкновению, вообще не поинтересовавшись мнением его жителей. Великий русский художник Илья Репин прокомментировал это так: «Скажите мне, по какому такому праву группа авантюристов решила, что может изменить название города на имя какого–то подпольного фанатика, больного идиота Ленина?»
Имя «Петроград» просуществовало десять лет, но оставило о себе память в литературе и в виде топонимов, таких, как Петроградский остров и Петроградская набережная. Это название заняло свое место в истории великого города, который сегодня, слава Богу, носит имя Санкт-Петербург, которое ему было подарено его создателем, русским императором Петром Великим. Причем возвращено это имя было по желанию жителей, после городского референдума.
И это правильно. Потому что лучшее, что мы можем сделать, чтобы сберечь память о наших предках и о нашей великой истории, это вернуть имена городам и улицам, которые были им даны при их создании. Имена, которые говорят нам о том, с кого и с чего начиналась история наших городов и нашего Отечества.
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.