В конце декабря 1919 года, когда стало ясно, что Добровольческая армия практически разбита и большая часть ее отрезана от Дона и Северного Кавказа, когда Особое Совещание объявило об эвакуации из Ростова (13 — 26 декабря), Богаевский и глава правительства Мельников направились 14 (27) декабря в Таганрог к Деникину с предложением пойти на уступки, но сохранить главное.
17 (30) декабря 1919 г. Деникин упразднил Особое Совещание и заменил его «Правительством при главнокомандующем ВСЮР», предполагалось, что в него войдут представители центральных групп от лево-октябристского оттенка до право-кадетского".
К началу 1920 года ситуация на Юге России резко изменилась. Донские казаки сдали Ростов и Новочеркасск. Уцелевшие после ряда поражений белые войска уходили на территорию Кубанской области.
Оправившиеся после разгрома Кубанской Рады казачьи общественные деятели собрали 5 (18) января 1920 г. Верховный Круг Дона, Кубани и Терека. На Круге сразу же определилось два течения:- «самостийники» и «русофилы», т. е. сторонники «единонеделимцев». Решающую роль на Круге играла донская делегация, ¾ которой составляли сторонники Деникина во главе с Харламовым и Парамоновым. «Левые» и их лидер Агеев, представлявшие интересы большинства фронтовиков, и прогермански, прокрасновски настроенные «правые» во главе с Яновым кооперировались в оппозицию проденикинскому «центру». Терская делегация во всем поддержала донскую. В многочисленной кубанской делегации подавляющее большинство было на стороне «самостийников». Кубанцы к этому времени успели восстановить распущенную Законодательную Раду, а новый кубанский атаман, генерал Букретов, стоял в оппозиции к Деникину. В сумме на Верховном Круге «самостийники» имели на 4 голоса больше, чем «единонеделимцы». И хотя Ставка была за кандидатуру Харламова, председателем Верховного Круга был избран один из лидеров кубанских «самостийников» И. П. Тимошенко. Кубанская делегация сразу же выдвинула идею мира с красными, если они признают независимость объединенного казачьего государства.
Так как в это время советские войска пытались форсировать Дон, вышли на Маныч, развернули наступление на Батайск, где стояли «добровольцы», Донской атаман А. П.Богаевский и председатель Донского правительства Н. М. Мельников сразу же призвали к единению с Деникиным и предостерегли от разрыва.
9 (22) января Верховный Круг попытался приступить к преобразованиям. Были созданы две комиссии: по выработке конституции союзного казачьего государства и по обороне. Одновременно Круг послал приветствие Деникину в связи с победами под Батайском. Деникин ответил, что войска «с нетерпением ждут прекращения внутренней смуты». Большинство Верховного Круга было за разрыв с Деникиным, большую роль играла надежда, что красные казаки объединятся с белыми казаками, как только узнают, что «добровольцев» прогнали.
Препятствием была позиция донского командования, которое считало, что казачество должно быть носителем общегосударственных интересов и что уход «добровольцев» повлечет катастрофу.
12 (25) января 1920 г. Верховный Круг постановил, что берет в свои руки власть по делам, общим для Дона, Кубани и Терека, а главными задачами считает установление союзного государства из указанных выше территорий до создания общегосударственной власти Всероссийским Учредительным собранием.
В это время донские войска и «добровольцы» нанесли большевикам ряд поражений под Батайском и на Маныче. Войска были вдохновлены победами. Однако, как писал А. Гордеев, «в это время казачьи и русские верхи были по-прежнему заняты различными делами, и царствовало гибельное многовластие».
Неспокойно было на Кубани, где генерал Шкуро объявил «сполох». Кубанцы должны были к середине февраля (н.с.) мобилизовать 20 тысяч конницы и сформировать три новых корпуса. В белогвардейских верхах носились слухи о вероятном соглашении кубанцев с большевиками. Командующий Донской армией генерал Сидорин открыто говорил о «предательстве кубанцев». 12 (25) января на совещании у Деникина на станции Тихорецкой Сидорин заявил: «этому нужно положить конец. Если и дальше подобное будет продолжаться, я заверяю, что найдутся силы и средства, чтобы заставить кубанцев исполнять волю всего казачества и вооруженных сил Юга России».
16 (29) января 1920 г. на Верховном Круге выступил Деникин с декларацией, в которой признавал самостоятельное существование фактических окраинных правительств, ведущих борьбу с большевиками, и предполагал, что установление будущих отношений окраин России совершится путем договора общерусского правительства с окраинами.
Даже председатель Верховного Круга Тимошенко попал под очарование речи и ответил, что Кубань не мыслит себя совершенно отдельно от, России, а уход Деникина это — «гибель казачеству». Но рядовая часть Круга не прониклась деникинскими идеями. «Что бы ни говорил Деникин, ему не верили».
После выступления Деникина Круг разбился на фракции. Большинство считало, что создаваемая союзная власть Дона, Кубани и Терека не исключают создания общегосударственной Южно-Русской власти во главе с Деникиным, меньшинство — что союзная власть Дона, Кубани и Терека и есть Южно-русская власть. После прений .22 января (4 февраля) 1920 г. представители Круга подписали с Деникиным соглашение, по которому до Учредительного собрания должна была образоваться Южно-русская власть во главе с Деникиным и Законодательная комиссия (палата) из представителей казачества и представителей Деникина.
23 января (5 февраля) Верховный Круг издал указ о том, что «установил в полном согласии с Главнокомандующим Вооруженными силами на Юге России общую власть для всего Юга России и единство командования для всех армий...», и о мобилизации. В тот же день Круг объявил амнистию всем красноармейцам — жителям Дона, Кубани и Терека, перешедшим обещали два месяца отпуска.
Советские войска после ряда поражений перегруппировались и изменили направление главного удара, они атаковали ст. Торговая, где стояли кубанские части.
И в это время кубанские самостийники возопили: «Мы снова стоим перед фактом утверждения диктатуры, но на этот раз волею большинства Верховного Круга». И хотя атаман Букретов обратился к кубанцам с призывом бросить политику, один из лидеров «самостийников», сотник Пилюк и его сторонники требовали разорвать отношения с Деникиным. Против Пилюка в его станицу (Елизаветинскую) был послан карательный отряд из Кубанского военного училища, но пилюковцы бежали к «зеленым» и захватили часть железнодорожного пути. Движение «зеленых» разрослось до таких размеров, что белое командование вынуждено было снять с фронта и послать на Кубань лучшую 1-ю Донскую дивизию, состоявшую из гвардейских полков. Кубанский атаман Букретов приказал донцам очистить железную дорогу от «зеленых» и, в случае обнаружения, арестовать Пилюка.
25- 28 января (7-8 февраля) Деникин «по сговору» с Кругом выбирал главу для Южно-русского правительства. Из кандидатур кубанского самостийника Тимошенко, донского социалиста Агеева и калединца Мельникова Деникин выбрал последнего и поручил ему «составить правительство». Как считал Деникин, «обе стороны пришли к соглашению под давлением обстановки, без особой радости и без больших надежд».
Обстановка на Кубани между тем обострилась. 5 (18) февраля Мельников представил Деникину список правительства, это были «надежные русские люди», т. е. сторонники единой и неделимой России. Сразу же начались столкновения между Южно-русским и Кубанским правительством, кубанцы не признавали «южно-русскую власть» на своей территории.
9 (220 февраля под Песчанокопской и Белой Глиной кубанские части были разбиты и дорога на Кубань открыта. По данным Деникина, на 10 (23) февраля на станции Тихорецкой оставалось всего 600 бойцов, на Кавказской — 700.
«После этого боя Кубанская армия как организованная сила перестала существовать», — считали советские военные специалисты. Кубанцы ушли на свою территорию, вслед за ними туда 11 (24) февраля вступили красные. За день до этого донская фракция Верховного Круга сделала запрос кубанцам, будут ли они воевать, в противном случае донцы оставляли за собой свободу действий. Некоторые делегаты-донцы «угрожали расправой с кубанскими станицами». Кубанская фракция согласилась бороться. Члены Кубанской Рады в эти дни разъехались поднимать сполох.
После очередного поражения белых под ст. Егорлыкской, 22 февраля (6 марта) 1920 г. Южно-русское правительство, приняв дела от «Правительства при главнокомандующем», вернулось в Екатеринодар, чтобы продолжить плодотворную работу, но сразу же на следующий день между донцами и кубанцами начались столкновения, которые поставили весь белый режим на грань катастрофы. Кубанский гарнизон станицы Полтавской развернул пулеметы на Славянскую, где гвардейская донская бригада «карала таманцев», а через несколько дней начинаются массовые переходы кубанцев к большевикам. 9 марта в Крыловской со знаменем перешел к красным 1-й Уманский полк.
На Верховном Круге 15 февраля (9 марта) ставится вопрос о разрыве с Деникиным, однако председатель Донского Круга Харламов уговаривает членов Верховного Круга вопрос снять. Донское командование на следующий день собрало совещание, на котором заранее обсуждался вопрос, куда отступать: в Крым, в Персию или на Кавказ. Чтобы переломить настроение, командарм Донской Сидорин приказал отбить станцию Тихорецкую, но «добровольцы» не поддержали донцов.
Верховный Круг, чтобы порвать с Деникиным и одновременно сохранить единое командование, предложил командарму Донской Сидорину пост главкома Доно-Кубано-Терской армии. Сидорин ответил: «Я дал слово генералу Деникину и ему не изменю», чем продемонстрировал единство военной верхушки, казачьей и добровольческой.
Части Добровольческого корпуса, подчиненные Сидорину, перестали исполнять его приказания и устремились к Новороссийску, где сконцентрировались политические силы «единонеделимцев» в противовес Екатеринодару, где собрались «самостийники». За день до падения Екатеринодара Верховный Круг принял резолюцию изъять войска из подчинения Деникину в оперативном отношении, но 4 (17) марта красная конница, «пополненная восставшими кубанцами», ворвалась в Екатеринодар, лишив самостийников" прибежища. Члены Верховного Круга ушли за Кубань, и донская фракция аннулировала принятую резолюцию. Но Верховный Круг все громче говорил о разрыве отношений с Деникиным, рано или поздно разрыв должен был состояться.
6 (19) марта Верховный Круг принял постановление, в котором, принимая во внимание 1) что борьба с большевизмом велась силами в социально-политическом отношении слишком разнородными и объединение их носило вынужденный характер, 2) что последняя попытка высшего представительного органа Краев Дона, Кубани и Терека — Верховного Круга — сгладить обнаруженные дефекты объединения не дала желанных результатов, а так же констатируя тяжелую военную обстановку, сложившуюся на фронте, постановил: «1) Считать соглашение с генералом Деникиным в деле организации Южно-Русской власти не состоявшимся». Кроме того, этим постановлением атаманы и правительства освобождались от всех обязательств относительно Вооруженных сил Юга России, войска изымались из оперативного подчинения Деникину, предполагалось немедленно приступить к организации обороны краев без «добровольцев» и к организации новой «союзной власти» на основах прежних постановлений Верховного Круга.
И Деникин и Верховный Круг пытались договориться с Грузией. Делегация Круга требовала открытия дорог для отступающих войск и совместной борьбы против большевизма. Деникин добился было того, что ему «было предложено занять всю Военно-Грузинскую дорогу и поддерживать там порядок в случае восстания горцев против Деникина». И все же грузинское правительство отказалось пустить деникинские войска в Грузию, и те оказались в безвыходном положении .
Впрочем все эти решения и постановления уже не имели какого-либо практического значения, так как через несколько дней и «добровольцы» и казаки были прижаты большевиками к Черному морю, и лишь четвертая часть этих войск смогла перебраться в Крым. Новые организационные казачьи структуры были ликвидированы явочным порядком. Южно-Русское правительство, в большинстве состоявшее из казачьих представителей, 16 (29) марта было Деникиным упразднено.
Автор: Андрей Венков
