Последний год существования русской монархии, с января 1916-го по февраль 1917 года, Иван Логгинович Горемыкин, оставаясь сенатором и членом Государственного Совета, прожил, надо полагать, безбедно. Опытнейший юрист, администратор, знаток крестьянского вопроса, в завершении своей долгой карьеры он поднялся на высшую ступень государственной службы Российской Империи: сенатор, член Государственного Совета, статс-секретарь, министр внутренних дел, дважды председатель Совета Министров.
Император Николай II, отправляя Горемыкина в отставку с поста премьера, пожаловал ему ранг действительного тайного советника I класса, что было равно воинскому званию генерал-фельдмаршала. Это было лишь тринадцатое пожалование столь высокого отличия за всё время существование в России классных чинов. Крушение Империи сделало Горемыкина, Андреевского кавалера и действительного тайного советника, жалким арестантом. В числе прочих высших чинов рухнувшего режима Ивана Логгиновича, видимо, совершенно шокированного и деморализованного, доставили прямо из дома в «министерский павильон» Таврического дворца, где заседала Дума.
Временное правительство создало Чрезвычайную следственную комиссию для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и прочих высших должностных лиц как гражданских, так военных и морских. Возглавил организацию юрист Николай Муравьёв, получивший статус заместителя министра юстиции, коим являлся тогда Александр Керенский. Прорвавшиеся к власти демократы желали узнать, за что они свергли Императора и посадили под арест его министров. Задним числом необходимо было найти причины переворота, однако они ничего не «накопали».
Керенский прямо признавал, что факты шпионажа высших чинов и лично Императрицы в пользу Германии, какие-то вопиющие примеры коррупции в императорских составах правительств последних лет обнаружить не удалось. Пожилой Горемыкин мало интересовал следователей. Его и допрашивали-то всего один раз. Муравьёв, проводивший допрос экс-премьера, судя по всему, и сам не понимал, что вменить тому в вину. Большая часть ответов на вопросы Муравьёва не содержала ровном счётом никакой компрометирующей информации. Горемыкина отпустили, с женой и старшей дочерью он уехал в Сочи.
Но 22 октября пришла беда. На дачу ворвались какие-то конные бандиты, возможно, местные большевики. Они размахивали бумагой — якобы приказом из Петрограда об обыске у бывшего премьер-министра. Забрали всё ценное, попутно обобрали хозяина дачного посёлка и уехали. Тогда Горемыкины перебрались на другую дачу, в Катково-Леонтьевском урочище. Ночью 24 декабря, ровно 103 года назад, их убили. Иван Логгинович и Александра Ивановна, его жена, оказались удушенными. Дочь, тоже Александра Ивановна, получила пулевую рану в голову и скончалась в больнице, её мужа, зятя экс-премьера, генерал-лейтенанта Ивана Овчинникова тоже сразили пулей в висок.
Когда большевики взяли в Сочи власть в январе 1918 года, им требовалось доказать, что зверское убийство семьи русского экс-премьера не является политической расправой. Узнать истину, наверное, уже невозможно. Однако история предлагает два варианта. В первом большевики вышли на след отпетого уголовника Моисеенко. При обыске в его доме нашли золотое кольцо с бриллиантом, принадлежавшее младшей Александре Ивановне. Сам Моисеенко тогда сбежал, впоследствии его выследили и застрелили при задержании. Во втором варианте якобы горничная Горемыкиных опознала на городском рынке убийц, когда те сбывали на рынке награбленное. Горничная подняла шум, и толпа в ходе самосуда растерзала бандитов.
