Автор:
Елизавета Преображенская.
В результате революции многие прекрасные дамы Империи были рассеяны по всему свету. Тип очаровательной русской барышни, прекрасной дамы и величественной гранд-дамы в стране был практически уничтожен. Бывшие аристократки, помещицы, купчихи, жены и дочери офицеров навсегда были выброшены из тихого уюта уездных и столичных особняков, с их вощеными полами, скрипучими деревянными лестницами, теплыми изразцовыми печами, белоснежными накрахмаленными скатертями и расцветающими на окнах гиацинтами. В одночасье они оказались в кровавом сумраке революции и гражданской войны, а после этого – в суетной суматохе эмигрантских будней в послевоенной Европе.
В Европе, в отличии от Совдепии, не убивали за прямые спины, белые руки и благородные черты лица, наоборот – русские дамы и барышни нашли себе применение в мире моды, красоты и искусства. Одни шили и вышивали для парижских модных домов, другие – открывали свои ателье, третьи становились манекенщицами и актрисами. По дореволюционным меркам это конечно было дурным тоном, но новые реалии жизни диктовали свои условия. Еще одна ниша, которую заняли русские эмигрантки – мир балета и танца. Сцена манила благородных девушек и раньше, но одно дело – домашние спектакли и любительский балет, совершенно иное — танцевать на сцене, оголять ноги. Немыслимо для благородной барышни до 1917 года и вполне обычное дело для эмигрантки. Бывшие балерины императорские театров открывали свои школы в Париже и Лондоне, а изучать танцевальное искусство к ним тянулись юные русские красавицы в изгнании.
Одной из ярких звезд танца русского зарубежья была Евгения Федоровна Борисенко, выступавшая под псевдонимом Я Русская — Jia Ruskaja.
Она родилась в Керчи в 1902 году в семье русского офицера, ее детство проходило на фоне древних руин Пантикапея и быть может отсюда началось это увлечение культурой античности. Здесь же, в Крыму, Женя Борисенко выучила свои первые танцевальные па. В 1917 году танцы отошли на второй план, началась борьба за право жить. В 1920 году Евгения Борисенко оказывается в Константинополе. Несмотря на юный возраст (ей едва исполнилось 18 лет), она уже замужняя дама. Ее супруг – англичанин Эванс Даниэль Пол. В 1921 году на свет появляется сын, но по неизвестной нам причине семья распадается в тот же год. Эванс с сыном уезжают из Константинополя в Лондон, а Евгения отправляется в Вечный город. Она очень быстро входит в мир римской богемы и начинается выступать в Доме искусств Брагалья. В моде свободный танец Айседоры Дункан и Лои Фуллер, а так же всё, что связано с Россией. Сценический образ Евгении Борисенко становится квинтэссенцией этих веяний. Она берет псевдоним Я Русская и танцует стилизации на античный манер. И её сразу запоминают – кошачья грация, длинные волнистые локоны, огромные бездонные глаза и, как символ качества – псевдоним «Русская». Быть a la russe в те года – настолько популярно, что русские имена берут даже те, кто не имел никакого отношения к России, самый яркий пример – американская актриса Винифред Кимбелл Шонесси, которая прославилась как Наташа Рамбова.
Я Русская выходит на сцену в образе жриц, весталок, индийских и египетских цариц. Её замечают кинематографисты и снимают в немом фильме «Юдифь и Олоферн». Сама Евгения тоже нацелена идти дальше подмостков сцены – в 1927 году она пишет и издает учебник «Танец как способ бытия». И после этого ее допускают в святая святых – танцевать и одновременно преподавать в Ла Скала. Но в легендарном театре Евгения Федоровна задержалась ненадолго: во-первых она все же никогда не была балериной, а во-вторых, ее танец и методика преподавания зачастую противоречили классическим традициям.
В 1934 году Евгения Федоровна завершает свою танцевальную карьеру и полностью посвящает себя преподаванию и её энтузиазм встречает полную поддержку у итальянских властей. Под школу Я Русской выделяют удобные здания, а для выступлений её воспитанниц строится театр под открытым небом на 2000 мест, где девочки танцуют поставленные Евгенией Федоровной балеты: танец жертвоприношения из «Ифигении в Авлиде» и «Похищение Персефоны».
В 1936 году она, теперь уже подданная Италии, удостаивается серебряного лаврового венка, а в 1940 становится во главе Королевской школы танца, расположенной в настоящем палаццо. До наших дней сохранились записи, на которых ученицы Я Русской репетируют в интерьерах дворца и в собственном регулярном парке под открытым небом. Если внимательно посмотреть записи эти уроков, то можно заметить, что Я Русская хоть и отошла от норм классического танца, но все же многое позаимствовала у русской балетной школы.
В Королевскую школу танца в те года принимали только девочек начиная с 6–ти летнего возраста. С шести до десяти лет девочки учились понимать и чувствовать музыку и ритм. И только после этого приступали к технической стороне танца. Привычный балетный класс – занятия у станка и на середине зала заменили разработанной Евгенией Федоровной «оркестрикой» — здесь тоже был балетный станок, но движения были иными.
Европу сотрясали войны, менялись режимы, в Италии пала монархия, Королевская школа танца стала называться Национальной академией танца, но одно было неизменным – школой руководила Евгения Федоровна и преподавала до своей смерти в 1970 году. Незадолго до смерти она издала еще одну книгу – «Теория и запись танца», в которой предложила свою систему записи танца.
Евгения Федоровна упокоилась на римском кладбище Тестаччо, где нашли последнее пристанище многие другие русские – от художников Карла Брюллова и Пимена Орлова до фрейлины последней царицы, Лили Ден и дочери Л. Толстого Татьяны Львовны Сухотиной.
«Посвятила хореографическому искусству с решительностью и самоотверженностью всю себя без остатка» — гласит надпись на могильной плите Евгении Федоровны, запомнившейся миру под именем Я Русская.
Национальная академия танца существует по сей день, теперь она принимает не только девочек, но и юношей, выпуская прекрасных танцовщиц и танцовщиков.
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.